Светлана Толстова - Женщина и церковь. Постановка проблемы

2. Человеческие жизни вверены Богом нашей заботе.

Главное обоснование этого принципа – заповедь «Не убий» (Исх. 20:13). Заповедь требует не только уважения к жизни ближнего, но и заботу о сохранении жизни ближнего. Принцип, позволяя солдату забирать жизнь врага-агрессора, налагает строгое запрещение во всех остальных случаях – аборт, эвтаназия, пренебрежение потребностями больных. С этим тесно связан третий принцип.

3. Ограничения человеческой свободы.

Апостол Павел, который увещевал, что «доколе есть время, будем делать добро всем» (Гал. 6:10), – в ином контексте негодующе отвергает предположение, будто он мог учить, что мы должны делать зло, чтобы вышло добро (Рим. 3:8). Исходя из этого, необходимо помнить, что добро, которого мы добиваемся для своих ближних, не оправдывает использование запретных средств. Мы должны помнить о нашей сотворенности и о том, что мы не находимся в позиции божества, а в позиции тварного создания, соответственно, делая добро ближним, обязаны полагаться на моральные ограничения, установленные Богом.

4. Уповая на Бога, христиане должны испытывать чувство радости от вхождения каждого нового ребенка в человеческую семью.

Наконец, четвертый принцип связан с заповедью «плодитесь и размножайтесь» (Быт 1:28). Это значит, что христиане рады появлению детей во исполнение заповеди Божией, и в этом проявление их признательности Богу за его благословение и непоколебимая вера в Божье заступничество перед лицом трудностей. Таким образом, аборт провозглашается преступлением не только против Пятой заповеди (запрещающей прерывание человеческой жизни), но также тяжким преступлением против Первой (предписывающей поклоняться Богу как единственной истине). [1]

Данная церковь не рассматривает патологии плода и изнасилование в качестве причины для аборта, но допускает аборт в случае угрозы жизни матери. Эта позиция близка позиции Русской Православной церкви, допускающей аборт в случае патологии плода и угрозы жизни матери. Согласно «Основам социальной концепции Русской Православной церкви», аборт, сделанный вопреки согласию мужа, является одной из причин для развода. В разделе «Проблемы биоэтики» документа сказано:

С древнейших времен Церковь рассматривает намеренное прерывание беременности (аборт) как тяжкий грех. Канонические правила приравнивают аборт к убийству. В основе такой оценки лежит убежденность в том, что зарождение человеческого существа является даром Божиим, поэтому с момента зачатия всякое посягательство на жизнь будущей человеческой личности преступно.

Псалмопевец описывает развитие плода в материнской утробе как творческий акт Бога: «Ты устроил внутренности мои и соткал меня во чреве матери моей… Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во глубине утробы. Зародыш мой видели очи Твои» (Пс. 138. 13, 15—16). О том же свидетельствует Иов в словах, обращенных к Богу: «Твои руки трудились надо мною и образовали всего меня кругом… Не Ты ли вылил меня, как молоко, и, как творог, сгустил меня, кожею и плотью одел меня, костями и жилами скрепил меня, жизнь и милость даровал мне, и попечение Твое хранило дух мой… Ты вывел меня из чрева» (Иов 10. 8—12,18). «Я образовал тебя во чреве… и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя» (Иер. 1. 5—6), – сказал Господь пророку Иеремии. «Не убивай ребенка, причиняя выкидыш», – это повеление помещено среди важнейших заповедей Божиих в «Учении двенадцати апостолов», одном из древнейших памятников христианской письменности. «Женщина, учинившая выкидыш, есть убийца и даст ответ перед Богом. Ибо… зародыш во утробе есть живое существо, о коем печется Господь», – писал апологет II века Афинагор. «Тот, кто будет человеком, уже человек», – утверждал Тертуллиан на рубеже II и III веков. «Умышленно погубившая зачатый во утробе плод подлежит осуждению смертоубийства… Дающие врачевство для извержения зачатого в утробе суть убийцы, равно и приемлющие детоубийственные отравы», – сказано во 2-м и 8-м правилах святителя Василия Великого, включенных в Книгу правил Православной Церкви и подтвержденных 91 правилом VI Вселенского Собора. При этом святой Василий уточняет, что тяжесть вины не зависит от срока беременности: «У нас нет различения плода образовавшегося и еще необразованного». Святитель Иоанн Златоуст называл делающих аборт «худшими, нежели убийцы».

Православная Церковь ни при каких обстоятельствах не может дать благословение на производство аборта. Не отвергая женщин, совершивших аборт, Церковь призывает их к покаянию и к преодолению пагубных последствий греха через молитву и несение епитимии с последующим участием в спасительных Таинствах. В случаях, когда существует прямая угроза жизни матери при продолжении беременности, особенно при наличии у нее других детей, в пастырской практике рекомендуется проявлять снисхождение. Женщина, прервавшая беременность в таких обстоятельствах, не отлучается от евхаристического общения с Церковью, но это общение обусловливается исполнением ею личного покаянного молитвенного правила, которое определяется священником, принимающим исповедь. Борьба с абортами, на которые женщины подчас идут вследствие крайней материальной нужды и беспомощности, требует от Церкви и общества выработки действенных мер по защите материнства, а также предоставления условий для усыновления детей, которых мать почему-либо не может самостоятельно воспитывать.

Ответственность за грех убийства нерожденного ребенка, наряду с матерью, несет и отец, в случае его согласия на производство аборта. Если аборт совершен женой без согласия мужа, это может быть основанием для расторжения брака (см. X.3). Грех ложится и на душу врача, производящего аборт. Церковь призывает государство признать право медицинских работников на отказ от совершения аборта по соображениям совести.

Религиозно-нравственной оценки требует также проблема контрацепции. Некоторые из противозачаточных средств фактически обладают абортивным действием, искусственно прерывая на самых ранних стадиях жизнь эмбриона, а посему к их употреблению применимы суждения, относящиеся к аборту. Другие же средства, которые не связаны с пресечением уже зачавшейся жизни, к аборту ни в какой степени приравнивать нельзя. [19]

Ни ЛЦСМ, ни Русская Православная церковь не признает изнасилование веской причиной для аборта, однако если ЛЦСМ в приведенном выше докладе призывает церковь к участливому отношению и неподдельному сочувствию, подчеркивая, что «окружающие люди должны стремиться как можно скорее избавить пострадавшую женщину от чувства вины, страха, гнева, самоотвращения и других эмоциональных и духовных потрясений и вернуть ей душевный покой», то протоиерей Дмитрий Смирнов стоит на позиции классического обвинения жертвы: «часто в изнасиловании бывает виновата сама потерпевшая из-за нескромной одежды, поведения, неосторожности, непослушания старшим и так далее». На вопрос, как поступить, если беременна двенадцатилетняя девочка, Смирнов также уходит от рассмотрения ситуации изнасилования, совращения и инцеста, игнорирует Уголовный Кодекс, закон о возрасте согласия с 16 лет, статьи о половом сношении с лицом, не достигшем 16 лет, и заканчивает стопроцентным обвинением, к тому же с выраженным осуждением «уличных девочек»: «Если девочка так распущенна и так себя ведет, она, естественно, должна нести свой крест, как последствие своего поведения. […] Девочка нашалила, поступила неосторожно, глупо, поступила как девочка уличная. Почему за это должен быть убит ни в чем не повинный ребенок?» [25]