Элизабет Тюдор - Семь посланников

- Гвен, я подумал, может, мы сходим куда-нибудь?

- Почему бы и нет, - услышал он голос за дверью.

- Отлично! Тут невдалеке есть кафе, давай посидим там. Я сейчас

высушу волосы и приду, - Генри подошел к зеркалу и принялся укладывать волосы. Пока он приводил себя в порядок, мисс Белфорд обнаружила на диване дамское белье, упущенное из виду Казановой. Она догадалась, что никаких друзей по работе не было, да и история с котом была выдумана. Это открытие рассердило девушку и в то же время расстроило, и она без лишних объяснений покинула квартиру.

- Я уже закончил. Сейчас приду. еще минутку. - крикнул Генри,

полагая, что посетительница в гостиной. - Как только я уйду, прождите несколько минут и выходите из квартиры. Смотрите, если еще что-нибудь разобьете или вздумаете умыкнуть, знайте, что я вас найду и убью, - пригрозил хозяин. Он вышел из ванной, и одна из женщин, показав ему вслед язык, недовольно выругалась, и самое приличное сказанное ею слово оказалось "скотина"! Когда Генри выбрался из спальни, он не обнаружил гостьи. Заметил на кресле одну из деталей женского белья и понял причину ухода девушки. Предположив, что та не могла далеко уйти, он, впопыхах, не успев обуться, выбежал следом за ней и заметил, как Белфорд села в лифт. Побежал туда, но не успел проскочить через двери.

- Валенсия. то есть, Гвендолин. постой. не уходи. я все объясню..

- ему ответила лишь тишина. Он вызвал кабинку второго лифта, спустился в фойе. Выбежал на улицу, но было уже поздно, Гвендолин ушла.

* * *

Спустя три месяца.

- Ты отчего такой грустный, Генри? - спросил его Дисмас.Они сидели

за праздничным столом у Брэстеда дома.

- Я не грустный, просто устал. - Устал? От чего?

- От всего. От своей работы, от своей жизни и даже от самого себя.

- Что тебя не устраивает в работе?

- Все! Мне надоело гнаться за каждым мерзавцем по всей галактике,

противно стало перевоплощаться в какого-нибудь урода или дрянную шлюху и играть роль, как какой-то жалкий актеришка, да и образ этого Аллана Рейда стал мне ненавистен.

- Да-а, видно, ты угодил в черную дыру, - пошутил друг.

- Ни дыра, а дырища, и она настолько поглотила меня, что вряд ли я

когда-нибудь смогу выбраться из нее.

- Неужто все так плохо?

- Да уж, хуже не бывает.

- Знаешь, я думаю, все твои беды оттого, что ты одинок..

- Да и твои оттого, что ты женат, - кивнув в сторону Идэн Брэстед,

подхватил Генри слова друга.

Напарник вздохнул настолько глубоко и жалобно, что Макензи показалось, будто в этот вздох тот захотел вложить всю тяжесть брачной жизни.

- Вот поэтому-то я и предпочитаю оставаться холостяком, - понизив

голос, сказал Генри. - Крепись, друг, еще с десяток лет, и ты укротишь эту дикую кошку.

- Боюсь, как бы не случилось обратное.. Послышался звонок в дверь, и хозяйка пошла встречать гостей, пришедших на день рождения трехгодовалого Абеля Брэстеда.

- Где же он? Уже пришли гости, а его все нет, - оглядываясь в поисках

сына, посетовал Дисмас.

- Иди встречай гостей, я схожу за ним, - предложил Генри и, выйдя из

за стола, отправился в комнату мальчика.

- Абель, что ты так долго? - спросил Макензи, войдя в детскую.

- Я никуда не пойду, - сердито отозвался мальчуган.

- Почему, малыш? Что тебя не устраивает?

- Мои волосы. я никак не могу уложить их.

- Посмотрим-ка, в чем тут проблема. Макензи присел на корточки возле мальчика и, взяв у него из рук гребешок, аккуратно причесал его кудрявые волосы.

- Вот так-то лучше, - добродушно улыбнулся Генри, поглядев на сделанную

работу в зеркало.

- Спасибо, дядя Генри. Я бы сам никогда не справился, - Абель

полагал, что Макензи был братом его отца, да и закадычные друзья воспринимали друг друга как кровные родственники.

- Ты прямо как твой отец, нетерпеливый и вспыльчивый.. и такой же

кудрявый...

- Он тоже был кудрявым?

- Да он и сейчас такой! - усмехнулся мужчина. - Помню, когда он был

подростком, ему из за кудрей дали прозвище "кудрявый еж". Мальчик задорно рассмеялся.

- Но ведь кучерявых ежей не бывает в природе. Почему же его так

прозвали?

- Он был колючим как еж, ни с кем не дружил и ходил постоянно

лохматым, вот и получил такое прозвище. - Генри выдержал паузу. - Тебе понравился мой подарок?

- Да, дядя. Он великолепен.. А что ты мне подаришь, когда я вырасту? Собеседник задумался.

- Звездолет.

- Настоящий звездолет?! - восторженно спросил ребенок.

- Самый настоящий и самый лучший!

- А что ты тогда подаришь Юстасу?

- Ничего.

- Почему? - обиженно спросил племянник.

- Потому, что я его не знаю.

- Как, дядя?! Ты не знаешь своего сына?

- Кого-кого? С чего это ты решил, что моего сына, если, конечно, он

будет, назовут Юстасом?

- Мне так папа сказал.

- Не знал, что твой папочка стал прорицателем.

- Снова злословишь за моей спиной? - В дверях показался хозяин дома.

- Папа, я уже готов. - Мальчик побежал к отцу.

- Иди к детям, - велел тот. - Пойдем, Генри, я познакомлю тебя с

гостями.

- А разве за прошедшие годы я не узнал их всех?

- Приехала кузина Идэн. Ты с ней еще не знаком.

- Хорошенькая?

- Просто отпад.

- Ну, тогда скорее знакомь нас. Друзья вышли к гостям, и хозяин подвел Макензи к прелестной девушке лет двадцати, в белом нарядном платье. Она разговаривала с именинником.

- Спасибо за подарок, тетя.

- Не за что, Абель, - сказала гостья. Она встретилась взглядом с Генри и замерла в растерянности. Молодой человек был поражен не меньше нее.

- Кузина, позволь представить тебе Генри Макензи, моего лучшего друга,

вернее будет сказать, старшего брата. Девушка смущенно улыбнулась и протянула руку.

- Очень приятно, Гвендолин Белфорд, - представилась она, сделав

вид, что впервые видит Генри. Тот, в свою очередь, поняв, что не стоит при всех афишировать свои отношения, также сделал вежливое выражение лица.

- Взаимно, - пожав ей руку, поприветствовал тот. Шумный праздник, на котором большинство были сверстники-друзья Абеля, завершился, и гости с детьми разъехались по домам. Остался только узкий круг гостей, в числе которых был Генри, две кузины и родной брат Идэн. Уложив именинника спать, они за бутылкой доброго шотландского виски беседовали на различные темы. Алкоголь заиграл у них в крови, и разговор поменял оттенок. Морис, шурин Дисмаса, своими бесконечными анекдотами развлекал собравшихся. Он болтал без умолку, и чем больше прикладывался к бутылке, тем безудержнее и неуместнее получались отпускаемые им шутки. Всем в этой компании было весело, кроме Генри. Он сидел угрюмый и отчужденный от общества. Изредка улыбался, притворяясь, что ему смешно, а в остальное время, уставившись отрешенным взглядом на стакан, вертел его в руке.