Федор Тютерев - Необыкновенные приключения юных кубанцев

- Какое-то время побудете у нас - пока уляжется суматоха у немцев после вчерашнего. Кой-кого из вас надо обуть и приодеть - ночи, особенно в горах, холодноваты. А потом отправим вас по домам. Небольшими группками, чтобы не вызвать интереса у оккупантов. Об этом еще будет разговор, а сейчас - подъем и все в распоряжение Петровича.

Предположение Андрея подтвердилось: комиссар предложил Марте пройти с ним "в расположение", чтобы с ее помощью допросить пленного. Она согласилась, но при условии, что рядом будет и Андрей, который ей "как брат".

Путь туда оказался неблизким: добрых два часа плутали они по лесистым склонам, то карабкаясь вверх, то скользя на довольно крутых спусках. Комиссар ориентировался по едва заметным затескам на деревьях, с помощью других, только ему понятных примет. Ребята старались не отставать и порядком притомились. Андрей помышлял уже попросить сделать привал, так как напарница стала прихрамывать, но опередил комиссар: - Отдохнем, ребятки, а то, вижу, устали с непривычки. Скоро уже будем на месте.

- Марта недавно была ногу подвернула, - как бы извиняясь за задержку, сказал Андрей. - Поэтому мы за вами не стали поспевать...

- Она уже совсем не болела, да я поскользнулась на спуске и снова, видно, растянула связки, - пояснила она.

- Так ты, говоришь, в школе научилась говорить по-немецки? - посмотрел ей в глаза проводник, когда уселись на поваленное дерево.

- Это сказал я, - уточнил Андрей. - Но она умела говорить и до школы: ее родители - советские немцы. Отец ее тоже воюет против Гитлера.

- Так... Вижу, ты знаешь о ней все...

- Потому как мы дружим уже давно.

- А как попали в заложники и каким образом познакомились с этим вашим Отто? - поинтересовался комиссар.

И они поведали об уже известном читателю стечении обстоятельств.

Перед тем, как отправиться дальше, Андрей, в свою очередь, поинтересовался:

- Товарищ комиссар, вам, случайно, не знаком партизан по имени Александр Сергеевич? Он бывший летчик, звание капитан, был ранен в руку, когда его самолет подбили мессеры.

- Что-то вроде слыхал о таком. Ты с ним знаком?

- Мы видели, как он выпрыгнул из горящего самолета с парашютом, но угодил в лиман. У меня там была лодка, и мы вот с нею нашли его и спасли.

- Приносили ему еду и еще достали гражданскую одежду, - добавила Марта.

- А потом он ушел искать партизан. Я и подумал, может, вы его случайно встречали.

- Может и встречал... Я наведу справки, - пообещал он.

- А что будет с Отто после допроса?

- Если пленный действительно коммунист, он может быть нам полезен. Плохо, что не знает ни слова по-русски... Видно, придется попридержать вас: надо хоть немного его подучить. Как бывший учитель он освоится быстро. Как, согласны потрудиться на пользу Родине? Вот и прекрасно! А теперь - пойдем, уже близко.

Через четверть часа услышали окрик:

- Стой, кто йдет! Пароль!

Окликнули сблизка, но как Андрей ни вглядывался, никого обнаружить не смог. Шагов через триста окликнули еще раз; но теперь, заметил, пароль назван был другой. "Предусмотрительные!" - подумал с одобрением. Спросил:

- Они вас разве в лицо не знают?

- Возможно, узнали, но такой у нас порядок, - пояснил комиссар. - Вот мы и дома.

Впрочем, никакого дома пока видно не было. С одной стороны высилась обрывистая скала, с другой - зияло глубокое ущелье, впереди видна узкая расщелина с нависающим каменным козырьком. Ни людей, ни даже признаков обжитости. Лишь когда коридор расширился, а на выходе показались деревья, комиссар свернул вбок, к едва заметной пещере. Здесь за грубо сколоченной дверью, в некоем подобии комнаты, освещенной керосиновой лампой, за столом сидел партизанский командир. Сложив лежавшую перед ним карту, помеченную цветным карандашом, он сунул ее в планшет, кивком ответил на приветствие ребят, протянул руку комиссару.

- Как там, все ли в порядке?

- Дети накормлены, чувствуют себя хорошо, заболевших нет.

- У нас тоже без осложнений. Сделан солидный запас продовольствия и боеприпасов. Остальное пустили под откос километрах в пяти от места временного захоронения; уляжется суматоха - переправим в более надежное. С пленным что будем делать?

- Допросим, вот переводчица. Выясним, что он за птица. Если тот, за кого себя выдает, то такие люди нужны.

- Плохо, что при нем надо держать переводчика, - заметил командир.

- Ребята утверждают, будто он - бывший преподаватель школы. Надо полагать, русский освоит быстро. В этом берется помочь вот она.

- В самом деле? И сколько для этого понадобится времени?

- Недели за две, думаю, управимся, - пообещала Марта.

- Ты тоже говоришь по-немецки? - посмотрел командир на Андрея.

- Нет, в нашей школе не изучали. А с нею я потому, что мы с одного хутора, и я помогу ей добраться до дому, когда освободимся. А нельзя ли как-то сообщить нашим матерям, что мы живы-здоровы? Они там места себе не находят от горя - даже не знают, куда мы пропали...

- Я подумаю, что можно сделать, - взял эту заботу на себя комиссар. Но вы понимаете, что сделать это быстро невозможно.

- Пленный в каптерке. С ним Борисов, если не нужен, пришли ко мне, распорядился партизанский командир.

Каптерка находилась неподалеку и представляла собой землянку, оборудованную в выемке скальных пород. Крышей служил накат из бревен, накрытый сверху дерниной с живой травой. Днем она освещалась с помощью окошка, оставленного в потолке. Здесь также имелась железная печка и "мебель", сколоченная наскоро из подручного материала; стульями служили чурбаки, на одном из которых сидел пожилой немец в форме рядового, со связанными назад руками.

Отослав сторожившего его пожилого же, бородатого партизана в распоряжение командира, комиссар развязал пленного.

- Узнай, тот ли это человек, что разговаривал с вами той ночью, приказал он Марте.

Пленный не сразу сообразил, почему партизанский начальник пришел с детьми. Но едва Марта произнесла "Добрый день, дядя 0тто", как лицо его в миг преобразилось, он горячо и бурно залопотал, на глаза навернулись слезы... Выслушав, она стала пересказывать только что услышаное:

- Он сказал, что узнал меня по голосу и четкому выговору. Что это он говорил с нами той ночью. Благодарен судьбе - даже мечтать не мог о такой удаче.

- И что же он имеет в виду под удачей? - достав из командирской сумки блокнот и приготовившись записывать, спросил комиссар.

- Удачей, ниспосланной богом, он считает наш разговор в ту ночь у вагона, так как это спасло ему жизнь: из нашего поведения во время ремонта железнодорожного полотна он догадался, что мы ожидаем действий партизан. Не спускал глаз с Андрея, которого принял за старшого, и после его свистка поступил так, как все ребята, - упал наземь и скатился под обрыв. А когда подошли партизаны, он сделал хенде хох.