Федор Тютерев - Необыкновенные приключения юных кубанцев

- Нежелательных гостей нема, - определил проводник, ощупав что-то на внутренней стороне забора; снял крючок с калитки, тоже изнутри, и они зашли во двор. Пес, тявкнув несколько раз, умолк, подбежал к хозяину и стал ластиться. Тот отвел его к будке и то ли запер, то ли привязал. После условного стука в ставню окна открылась входная дверь.

- Славик, это ты, сынок? - послышался голос.

- Я, мамо, я... Всего на минутку: привел вот пацанов, - сказал проводник, обняв и поцеловав старушку; вошли внутрь помещения. - Утром отведете их к Сидориным, там знают, ребята поживут у них.

Мать зажгла каганец.

- Эту вот котомку, - продолжал сын, - а также одну сумку тоже передадите. А в этой - гостинец для вас; кажись, грибочки.

- А под низом немного лесных груш и кислиц, - уточнил Андрей.

- Нехай, усе зделаю. Как ты там, сыночек, не болеешь? Не мерзнешь? Я вот носки шерстяные связала, - суетилась мать, волнуясь от радости.

- Не, мамо, все в порядке, не переживайте... Мне треба спешить, скоро будет развидняться. Я на днях еще буду, тогда и поговорим, а зараз некада.

Не сказав и трех десятков слов, Славик ушел. Зато долго-долго расспрашивала мать неожиданных гостей о партизанском житье-бытье. Узнали и они немало городских новостей. Но их разговор мы опустим как не имеющий к нашему повествованию непосредственного отношения.

Утром бабка проводила ребят в другой частный дом на улице Красной. Затем девчонка лет двенадцати по имени Зоя, дочь этой хозяйки, отвела Андрея на другую квартиру неподалеку. Там тоже о прибытии квартиранта были предупреждены, и хозяйка встретила "племянника" доброжелательно, даже радушно.

Через день, освоившись на новом месте, Марта решила пройтись по городу, такому непохожему на тот, каким видела его в последний раз, а заодно навестить свою лучшую подружку. Перед тем, как выйти из дому, с помощью зеркала и сажи "подкрасила" лицо, оделась мальчишкой, прихватила хозяйственную сумку, немного немецких пфенингов и отправилась вдоль по Красной (разумеется, предупредив Андрея).

Главная улица города выглядела серо и сиро, неуютно и уныло. Тротуары, проезжая часть - трамваи не ходили из-за отсутствия электричества - давно не видели метлы, замусорены до дикости. Стекла окон там и сям все еще перечеркнуты крест-накрест бумажными полосками, кое-где вместо них вставлены фанерки. Немногочисленные прохожие, женщины пожилого возраста, идут хмурые, озабоченные - видимо, за покупками или не сделав таковых (пока что не изъяты из обращения советские рубли, ставшие в десять раз дешевле дойчмарок).

Внимание ее привлекла витрина в одном из магазинов. Вместо образцов товара здесь размещен большой фотомотаж с надписями на русском языке: рассказывается о том, как распрекрасно живется российским подросткам, согласившимся приехать жить, приобрести профессию и работать "в Великой Германии". Один из снимков сделан в столовой, где трапезничают жизнерадостно улыбающиеся пацаны; на другом снимке - спальня с чистыми, аккуратно заправленными постелями, и на этом фоне - опять же улыбчивые подростки; на третьей фотографии - цех с какими-то станками, обслуживаемыми ими же, и прочее в этом роде. Сверху надпись крупно: "Специальность, работа, высокая оплата, сытая жизнь!" В центре витрины - портрет Гитлера с добрым, улыбающимся лицом, держащего на руках девочку лет пяти-шести. Надпись: "Фюрер любит детишек".

В цетре города над зданием, в котором, видимо, размещено важное учреждение, колышется большое красное знамя с белым кругом посередине и свастикой. На фронтоне укреплен плакат, выполненный белой краской на кумаче, утверждающий, что "Непобедимые солдаты вермахта несут кубанцам свободу от большевиков".

Наконец - неказистый с виду домик подружки.

Лишь вглядевшись попристальней, узнала она Марту в ее фуфаечно-брючнокапелюшном наряде.

- Что случилось? - обняв на радостях и пропустив в прихожку, в ожидании, пока та разуется, набросилась она с вопросами. - В штанах, неумытая, с сумкой... побираешься, что ли?

- Нет, Танечка, ничего страшного не произошло, - успокоила ее старая приятельница, снимая фуфайку. - Захотелось тебя проведать, узнать, как вы тут поживаете. Транспорт, сама знаешь, не ходит, а топать от самой Елизаветинки... Мама и говорит: оденься, на всякий случай, мальчишкой. А лицо сажей специально подкрасила. Ты дома одна?

- Да, как видишь. Мама на работе. Немцы всех заставляют работать, даже мальчиков нашего возраста.

- А где теть Нюра трудится?

- В прачечной. Немцев обстирывает... Работа изнурительная, а платят алюминиевые гроши. Так ты сегодня пришла?

- Вчера под вечер. Переночевала у знакомых мамы.

- А почему не сразу ко мне? Переходи к нам! Поживешь с недельку. И мама, и особенно я - рада буду до смерти: так скучно одной - с ума можно сойти!..

- Видишь ли, я пришла не одна. Мне составил компанию знакомый мальчик. И притом, мы ненадолго.

- Мальчик? И он, конечно, в тебя влюблен.

- Ну... по крайней мере, я ему нравлюсъ...

- Не скромничай! Тебя нельзя не полюбить: даром что неумытая, а смотришься красавицей. А какой он, как звать, сколько лет? - дала волю женскому любопытству Таня.

- На год старше меня. Звать Андреем. Красивый, умный, неразболтанный.

- Тебе повезло... Главное - неразболтанный. Как я тебе завидую!..

- Ты, помнится, дружила с Леней. Он что, бросил тебя?

- Не бросил, но... - Она умолкла, и Марта заметила, как на глаза навернулись слезы. - Представляешь, завербовался в Германию!.. - Помолчав, Таня смахнула слезы и, по детски шмыгнув носом, продолжала, сумбурно и путано: - У него ведь никого больше нет, кроме тети, а она спуталась со своим квартирантом-офицером, спит с ним; Леня стал лишней обузой, и они уговорили его завербоваться - там, дескать, наших ребят ждет рай и манна небесная; лично я в это не верю, а он поверил и согласился. Я не пускала, умоляла, а он говорит: не понравится - вернусь, они держать не станут, а если все хорошо, то заберу туда и тебя.

Расстроенная, умолкла, чтоб не разреветься, а Марта, воспользовавшись паузой, поинтересовалась:

- И много их таких... поддавшихся на агитацию?

- Не знаю, сколько, но кроме Лени из наших одноклассников еще Борька, Степан и Гриша.

- И Гришка Матросов? - переспросила Марта. - Не подумала бы, что и он купится - считала, что умней.

- Ты, помнится, одно время была влюблена в него по уши.

- Давно, в пятом классе. Он об этом и не знал.

- Были недавно у меня все четверо. Сомневались, что там будет хорошо, но все-таки решили попытать счастья, - вздохнула подружка.

- Видела и я на Красной ихнюю зазывалку. Стелют мягко, но все это ложь, просто в Германии нужны бесплатные руки. Спохватятся мальчики, пожалеют, да будет поздно. И вернуться оттуда вряд ли кому удастся... Знаешь, ходят слухи, что под Сталинградом фашисты встретили решительный отпор Красной Армии. Если наша возьмет, то их погонят до самого Берлина.