Джузеппе Боффа - История Советского Союза: Том 2. От Отечественной войны до положения второй мировой державы. Сталин и Хрущев. 1941 — 1964 гг.

Воссоздавая картину советско-югославских отношений того вре¬мени, историки слишком часто делали уступку критериям и оцен¬кам, которые были обусловлены конфликтами более позднего вре¬мени и неизбежно искажали подлинные факты[56]. Политические разногласия проявлялись уже тогда, но отходили на второй план перед лицом глубинной политической солидарности, объединявшей обе сто¬роны: югославских и советских коммунистов. Для Тито поддержка СССР была условием, без которого он не мог бы противостоять на¬жиму англичан в пользу короля и эмигрантского правительства; Сталин со своей стороны был отнюдь не безразличен к перспективе образования югославского государства, возглавляемого победившими захватчиков коммунистами[57]. В сентябре 1944 г. по соглашению с советской миссией и в полной тайне от миссии англичан Тито отбыл из своей штаб-квартиры на острове Вис в Адриатическом море. Его маршрут пролегал сначала в румынский город Крайову у югославской границы, где размещался штаб Толбухина, а потом в Москву, где он впервые встретился со Сталиным[58]. Целью поездки была координация действий двух армий по освобождению Белграда и равнинных районов Воеводины, где требовались танки и авиация, которых не было у югославских войск. По свидетельству обеих сторон, согласие было быстро достигнуто. Выполнив свои задачи на сербской земле, советские части должны были развивать наступление дальше, на тер¬ритории Венгрии, оставив освобожденную Югославию во власти новой администрации, созданной на местах правительством Тито[59].

Самым трудным пунктом на переговорах был вопрос о применении болгарских войск, которые советское командование хотело использовать против немцев на югославской территории. Возражения Тито против такого решения были вполне объяснимы. Речь шла о ча¬стях, которые ранее вместе с гитлеровцами участвовали в оккупации Македонии и Сербии. Мало того, македонский вопрос как до войны, так и в ходе ее был причиной конфликта не только между Болгарией и Югославией, но и между коммунистами этих двух стран: лишь огромный авторитет Димитрова позволил решить его в пользу славов[60]. Как бы то ни было, на переговорах в Крайове между Тито и болгарской делегацией при посредничестве советского генерала Бирюзова была решена и эта проблема: болгары заявили о своей решимости отбросить прежние националистические притязания ради /206/ установления новых, дружественных отношений между балканскими народами. Тито со своей стороны дал согласие на участие их армии в предстоящих военных операциях[61].

Столица Югославии была освобождена в ходе боев 14-20 октября совместными действиями югославских и советских частей. Болгарская армия была использована преимущественно под Нишем и вообще против той группировки немцев, которая пыталась отходить с Балканского полуострова по направлению от Белграда к Афинам; потом она была переброшена в Венгрию. Вся остальная территория Югославии была освобождена исключительно армией Тито, которая, получив советское современное вооружение, смогла образовать сплошной фронт наступления и действовать против гитлеровцев наравне со всеми остальными армиями союзников.

Оплаченная дорогой ценой победа югославского освободительного движения (за время войны страна с 16-миллионным населением потеряла убитыми более 1700 тыс. человек) решила исход борьбы и в маленькой Албании. В этой горной стране также развернулось мощное партизанское движение, тесно связанное с югославским. Освободительная война в Албании тоже была одновременно и войной гражданской. Коммунистическая партия была здесь создана в глубоком подполье в ноябре 1941 г. Осенью 1944 г. возглавляемые коммунистами повстанческие отряды насчитывали уже 70 тыс. человек и были в состоянии освободить страну без вмешательства извне: 17 ноября Тирана была в их руках[62].

Мучительно трудно протекала в силу разных причин последняя фаза войны в Венгрии. Профашистский режим регента Хорти был одним из самых старых союзников гитлеровской Германии в Европе. Он имел возможность поэтому нажиться на агрессивных войнах Гитлера и расширить собственную территорию за счет соседей — чехословаков, румын и югославов — в честолюбивом стремлении к созданию «Великой Венгрии». В 1943 г. Хорти предпринял кое-какой зондаж в надежде согласовать с англичанами и американцами приемлемые условия перемирия, но Гитлер предупредил его, оккупировав страну своими войсками в марте 1944 г. В сентябре этого года, когда Красная Армия подошла вплотную к венгерским границам, регент тем не менее послал своего эмиссара просить о перемирии в англо-американский штаб в Казерте. Ему было сказано в ответ, что обращаться нужно в Москву. 1 октября сюда прибыла венгерская делегация. Хорти еще надеялся, что ему удастся выйти из войны с согласия своих берлинских союзников. 15 октября он объявил стране, что Венгрия больше не будет участвовать в войне, и одновременно известил об этом немцев. Эти последние без промедления арестовали его, заставили подать в отставку и увезли в Германию. На его место они посадили самого оголтелого из главарей венгерских фашистов, /207/ Салаши. Плохо подготовленный и проведенный без внутренней решимости маневр Хорти окончился, таким образом, провалом.

Разброд в верхах дополнялся слабостью антифашистского движения в Венгрии. Компартия здесь была весьма малочисленной; после роспуска Коминтерна она даже приняла название «партии мира» и обрела свое прежнее имя лишь в сентябре 1944 г.[63] Довольно бесплодными оказались и контакты с другими политическими группами, способными принять участие в сопротивлении фашизму. Несмотря на заброску известного числа инструкторов из СССР, в стране так практически и не возникло никакого партизанского движения. В Будапеште в подполье был основан Венгерский фронт, который занялся подготовкой восстания в столице к моменту подхода советских войск. Однако его руководящий комитет во главе с депутатом парламента Байчи-Жилински был раскрыт и арестован в ноябре 1944 г.[64] Командующий 1-й венгерской армией генерал Миклош перешел на сторону советских войск и обратился к своим солдатам с призывом прекратить сопротивление и повернуть оружие против немцев, но его воззвание дало скудные плоды[65]. Получая противоречивые приказания, венгерские солдаты не знали, что им делать. Их ряды медленно распадались, но в целом части венгерской армии продолжали сражаться.

Война в Венгрии была изматывающе трудной и для Красной Армии. После поражения в юго-восточной части Европы гитлеровское командование решило организовать здесь один из последних очагов сопротивления, перебросив сюда даже войска с других участков фронта. Армии Малиновского и Толбухина имели поддержку румынских, болгарских и югославских частей, но сами вели наступление непрерывно с августа, не имея на протяжении всего этого времени ни одной оперативной передышки. Военные решения, принятые в Москве, были отмечены печатью спешки. Иногда утверждают, что чрезмерная торопливость Сталина была обусловлена донесениями с фронта со слишком оптимистичными оценками процесса разложения венгерской армии (автором этих донесений был Мехлис). Несомненно то, что Сталин в данном случае руководствовался политическими соображениями более общего характера (не будем забывать, что минимальный вариант балканских планов Черчилля предусматривал высадку в северной части Адриатики с последующим наступлением на Любляну и в Венгрию). Именно соображения такого свойства были выдвинуты Сталиным 29 октября, когда он приказал Малиновскому немедленно начать наступление на Будапешт, хотя тот просил у него отсрочки всего в пять дней[66]. Битва за венгерскую столицу стала одним из самых упорных сражений последнего периода войны. После длительного окружения город был взят только 13 февраля 1945 г. В марте немцы предприняли последнюю попытку перейти к контрнаступление у озера Балатон и на какое-то время создали трудности войскам Толбухина.