Геральд Матюшин - Тайны цивилизаций. История Древнего мира

Обряды древних людей в какой-то мере можно представить себе по обрядам тех племен, которые и сейчас живут в условиях каменного века. Семья не имеет своего хозяйства, оно является общеродовым. Муж и жена равны, брак легко расторжим. Например, чтобы развести супругов в Индокитае, было достаточно сломать при свидетелях две палочки, которыми едят рис. В Таиланде муж может продать любую из жен, за исключением первой, — с ней надо разводиться. У эскимосов на Аляске мужчина, желающий развестись, уходит из дома и отсутствует несколько дней. Жена должна понять этот «намек» и исчезнуть.

У некоторых народов Центральной Африки и Азии существовал обычай: если жена просила разрешения выйти, а муж при этом не говорил: «Возвращайся поскорее!» — брак считался расторгнутым и жене уже не следовало появляться дома.

Что касается детей, то особенно много внимания уделялось воспитанию у них выдержки И послушания старшим. Как уже отмечалось, каждый подросток должен был пройти строгий экзамен — инициацию.

Инициация. Вот что рассказывает о ней австралийский абориген Робертс: «Мне тогда, наверное, было лет девять. Мой зять, Марди, подкрался сзади, закрыл мне глаза руками и произнес:

— Твое время настало. Отец твой, Барнабас, сказал старейшинам, что его сын готов стать мужчиной.

Я думаю, что любой девятилетний белый мальчик почувствовал бы себя польщенным, услышав об этом. Иное дело маленький абориген, живущий по законам племени: он знает, что ему придется переносить боль, изоляцию, жестокость, дать обет монашеского самоотречения и долгое время молчать. Это значит, что мне камнем произведут обрезание, запретят два года разговаривать с определенными родственниками и есть одни виды пищи всю жизнь, а другие — периодически, предложат спать вместе с группой женщин-свойственниц, не досаждая им расспросами и не касаясь их.

— Бедный я, бедный!

Итак, мой зять закрыл мне глаза. Тут же меня окружили старейшины. Они стучали бумерангами и пели церемониальные песни, а мои свойственники тем временем вывели мне красной охрой узоры на лбу, щеках и теле. Это означало, что теперь я мальчик, которому предстоит стать мужчиной.

Затем меня отвели к свойственницам. Только теперь я узнал, какие унизительные испытания мне предстоят…

— Теперь пойдем спать, — говорила свойственница и указывала мне на место рядом с ней под одеялом. Но я не должен был ее касаться. Она, почти не умолкая, разговаривала со своими сестрами, речь часто шла обо мне. Но я не произносил ни слова… Так повелел закон племени.

Я получил первые навыки самообладания. Тело мое и разум привыкали к дисциплине. Теперь я всегда смогу держать себя под контролем.

Как только я перешел к свойственницам, мой отец, мать, братья и все близкие родственники отстранились от меня, хотя на мне не лежало табу. Это был просто один из способов приучить меня к сдержанности. Я стеснялся, потихоньку плакал, но молчал и даже не делал попытки убежать».

Дальше мальчика ждали еще более суровые испытания: пытки, чтобы научить переносить боль, тренировки в умении подчиняться старшим, проверки на владение мастерством охотника, освоение законов племени и многое другое.

Робертс рассказывает: по ночам шли представления и танцы, во время которых «танцоры засыпали меня наставлениями и заклинаниями. Эту словесную атаку возглавили мои дяди и двоюродные братья:

— Не гоняйся за женщинами!

— Не бросай копий в собак!

— Слушайся старших!

— Если тебе велят пробежать милю — пробеги!

— Не спорь!

— Не возражай!

— Не дерись с товарищами, с сестрами и братьями!

— Избегай двоюродных сестер!

— Не теряй самообладания!

Пока меня наставляли таким образом, хор и танцоры напоминали о заливах и реках, сотворенных Змеей-радугой. Мы считаем властительницей жизни Змею. Ее символ — радуга. Она «прокладывает дорогу», превращая юных девушек в женщин, открывает путь в их чрево, чтобы туда могли проникнуть дети-духи и возродиться от их плоти».

Робертсу предстояло выдержать суровый экзамен, доказать всем, что он умеет метко стрелять из лука, добывать любую дичь, выслеживать врага, быть выносливым и терпеливым, слушаться старших и многое другое.

Инициация продолжалась два года, и Робертс запомнил ее на всю жизнь. Ученые рассказывают об инициации в другом племени, живущем в пустыне: «Дети австралийцев окружены всеобщим вниманием, ласками и заботой. Но потом приходит юность. И тогда беззаботная жизнь мальчика неожиданно обрывается. Даже женщины, самые близкие ему: бабушка, мать, сестра — внезапно набрасываются на него и, угрожая пылающими факелами, изгоняют из места общего обитания (стоянки, лагеря). С этого времени и до окончания обряда обрезания, примерно в течение года, к юноше относятся как к отверженному. Спит он теперь в некотором отдалении от стоянки, никогда не приближается к женщинам и не разговаривает с ними. Он не говорит и со стариками, пока они сами не позовут его. Отвечая старикам, юноша обязан говорить только шепотом».

Жизнь изгнанника идет так: днем он находится среди мужчин, а по ночам спит у своего маленького костра за чертой стоянки племени. И вот, наконец, приходит день, когда старики хватают юношу и под причитания женщин, крики и топот мужчин, уже прошедших инициацию, ведут его в укромное место. Ближайшие родственники юноши — взрослые мужчины — вскрывают на своих руках вены и мажут кровью тело юноши. Цель длительного обряда инициации — познакомить молодого австралийца с законами рода и племени и поведать ему о предках, роде, человеке и мире, приучить к повиновению старшим. При этом используется все, что может воспитать юношу: голод и боль для укрепления силы духа, создание атмосферы непостижимой загадочности. Юноша, лежащий лицом вниз, слышит, но не видит, что происходит вокруг него. Только на мгновение позволяют ему поднять голову и в свете колеблющегося пламени костра взглянуть на зрелище, вызывающее экстаз. Удивительные впечатления остаются в памяти на всю жизнь.

Далеко не все юноши в состоянии вынести лишения и пытки, которым их подвергают во время инициации, самые слабые гибнут. Женщинам и детям строжайше запрещено даже приближаться к лагерю посвящаемых, чтобы они не могли видеть тех, кто проходит испытания, слышать их стоны и вопли. Чрезвычайная жестокость обрядов отсеивала немощных телом и, главное, духом и воспитывала в юношах мужество, стойкость, скромность.

В каждом первобытном племени имелись почитаемые люди, но везде они добивались уважения благодаря не родственным связям, а исключительно личным заслугам — выносливости, мастерству в изготовлении орудий, успехам на охоте и т. п. Заслуги перед родом совсем не означают, что человеку давали особенно много пищи или предоставляли лучшее жилище. Напротив, у него было больше обязанностей, чем у других членов общества.