Валерий Вьюгин - Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 39, л. 1–75. Далее неоговоренные цитаты приведены по этому документу.

Это явствует из фразы в отчете: «Доклад вызвал оживленные прения, развернувшиеся вокруг вопросов об изжитии противоречий в структуре Института, об усилении работы ГИИИ по созданию марксистского искусствоведения, о необходимости изучения в ГИИИ современного искусства и обслуживании научным опытом ГИИИ текущей художественной жизни» (там же, л. 1 об.).

ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 43, л. 16.

Необходимость (из-за нехватки партийцев среди ученых) «переброски на научную работу» коммунистов, имеющих образование, но «непричастных науке», декларировалась в партийных постановлениях (см. в брошюре: Кровицкий Г., Ревский Б. Научные кадры ВКП(б). С. 18–20).

Впоследствии автор критической брошюры «Тынянов-беллетрист» (Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1935). В 1937 г. подвергался проработке по писательской линии (см.: Золотоносов М. Как ленинградские писатели радовались началу большого террора // http://www.online812.ru/2012/05/18/011); см. также: Золотоносов М. Гадюшник: Ленинградская писательская организация: Избранные стенограммы с комментариями (Из истории советского литературного быта 1940–1960-х годов). М.: Новое литературное обозрение, 2013. С. 143 (примеч. 173).

Истоком этой на разные лады повторяющейся выхолощенной и неосуществимой для науки декларации являлось двухлетней давности «Постановление Совнаркома от 20 января 1927 г.», где было «признано, что укрепление и расширение научных исследований <���…> должно быть неотъемлемой частью плана индустриализации страны и развития народного хозяйства, что обеспечивает надлежащее место науки в деле социалистического строительства» (Организация советской науки в 1926–1932 гг. С. 317).

Коллективная работа, так же как увязка научного труда с производственным, поначалу мыслилась как способ воспитания новой формации «советского ученого», противопоставленного буржуазному «кабинетному» типу. В последующих все более казуистических постановлениях коллективность объявлялась способом «реализации планов исследования и устранения вредного параллелизма в работе», одним из важнейших рычагов централизованного управления наукой (Из отчета о деятельности Главнауки Наркомпроса за 1926–1927 гг. // Там же. С. 317).

ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 40, л. 73.

Там же, л. 75.

Заметим, что Вальдгауер и Жирмунский были наиболее близкими помощниками Шмита на протяжении всех лет его директорства и, судя по сохранившейся переписке, у него были с ними самые доверительные отношения.

ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 33, л. 7.

ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 43, л. 21.

ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 45, л. 53.

13 февраля 1930 года Горбачев на заседании Правления заявляет об отказе от полного оклада по руководству Комитетом современной литературы в связи с получением им штатной должности в Пушкинском Доме, но просит сохранить за ним руководство Комитетом безвозмездно (там же, л. 80 об.).

Тот самый Добрынин, который позже (в 1943 году) прославился скандальным провалом защиты докторской диссертации (см.: Рублевская Л., Скалабан В. Особенности защиты диссертации недавнего времени // http://www.sb.by/post/96796), что не помешало ему стать сотрудником ИМЛИ и секретарем Союза писателей.

13 декабря 1928 г. по распоряжению Главискусства Правление издательства было распущено, издательство перешло вновь образованному Акционерному издательскому обществу «Академия» (как акционер туда входило и Главискусство), председателем правления которого назначен С. А. Воскресенский (ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 42, л. 65). Вскоре, как известно, издательство переезжает в Москву. См. подробнее в: Кроленко Александр Александрович. Дневник за 1928 год / Предисл., публикация и комм. И. В. Дацюк // Институты культуры Ленинграда на переломе от 1920-х к 1930-м годам: Материалы проекта (2011); http://www.pushkinskijdom.ru (раздел «Препринт»).

Например, 1929 годом датированы последний выпуск сборника «Поэтика, V» («Временника» ЛИТО), сборники ИЗО («Русское искусство XVII века» и «Античный портрет»), сборники ТЕО «О театре» (Временник ТЕО, вып. 3) и «Восточный театр». Последняя книга была отмечена разгромной статьей того же Туркельтауба (Литературная газета. 1929. 12 августа. № 17. С. 4). О скандале вокруг «Поэтики» см. ниже.

ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 43, л. 16.

Там же, л. 19.

Исключением тут являлся только Комитет ИЗО, поскольку Пунин и «гинхуковцы» спасали положение, работая на материале авангардного искусства. Левое искусство, к которому Исаков был в 1910-е — начале 1920-х гг. причастен, он пока еще поддерживал. Кроме того, важны были личные связи: Пунин со студенческих лет дружил с пасынком Исакова художником Л. Бруни.

См. об этом заявление А. А. Гвоздева на заседании Правления 13 января 1930 г. (ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 45, л. 64).

ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 45, л. 87.

Весь 1929 год прошел в Комитете современной музыки и без руководителей, и без работы (ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 44, л. 3). 23 октября 1929 г. на смену Городинскому приходит С. Л. Гинзбург (там же, ед. хр. 45, л. 20). 25 марта 1930 г. этот комитет ликвидируется (там же, л. 94).

Диспут по этой теме (последний, где могли свободно выступать «попутчики») только что прошел на страницах журнала «Печать и революция» (1929. № 1. С. 19–75). В нем приняли участие литературоведы и критики: тот же Горбачев, О. Брик, В. Ф. Переверзев, И. М. Нусинов, Зел. Штейнман, с одной стороны, и писатели (Л. Леонов, Б. Пильняк, К. Федин и др.) — с другой. Термин «социальный заказ» был изобретен ЛеФом; умеренный ортодокс марксизма Вяч. Полонский, первым поставивший этот вопрос, заключил полемику в следующем номере журнала «Печать и революция» (1929. № 2/3).

ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 40, л. 70.

Судя по известному письму Л. Я. Гинзбург В. Б. Шкловскому от 17 января 1930 г., Малахов на заседании ЛИТО громил сборник «Поэтика V», в частности опубликованную в нем статью корреспондентки «Опыт философской лирики (Веневитинов)» (цит. по: Новое литературное обозрение. 2001. № 50. С. 315–316; дата на письме 1929 г. — описка корреспондентки, т. к. «Поэтика» в январе 1929 г. еще не вышла). В начале 1930 г. Малахов был секретарем Словесного отделения, но ни в комиссиях по обследованию, ни в комиссиях по чистке не участвовал, хотя в прессе и в ИРКе продолжал громить «формалистов» (см. упоминания об этом: Гинзбург Л. Я. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. СПб.: Искусство — СПб., 2002. С. 97, 106).