Валерий Вьюгин - Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

…она известна и за рубежом. За ней внимательно и дружелюбно следят не только такие близкие Советскому Союзу авторы, как Муссинак <���…> или как тесно связанные с Издательством Роллан и Жид, но и такие, например, писатели, как Мартен дю Гар, — едва ли не самый выдающийся французский романист, долго не покидавший нейтральных позиций мелкобуржуазного скептика, а теперь переживающий по-видимому, судя по последней его книге, бурный идеологический кризис. Внимание этих писателей привлечено не только самим фактом появления их произведений в СССР, но и скрупулезной тщательностью переводной работы, и тем, что тиражи переводов превосходят тиражи подлинников, и тем, что нам удается выпускать эти переводы в более изящном внешнем оформлении, чем на Западе, и тем, наконец, — и это, может быть, особенно важно, — что выпускает их не государственная фирма, а общественная организация — артель литераторов, художников и издательских работников <���…>. Издательство считает, что, идя по этому пути, оно выполняет серьезную политическую функцию, содействуя реальному укреплению культурной связи с заграницей…

Впрочем, Г. П. Блока, написавшего подробную внутреннюю рецензию на роман Мартен дю Гара и выполнившего перевод, привлекло в «Старой Франции» отнюдь не то, что нашел в рецензии, предписывающей правильное понимание романа, влиятельный И. И. Анисимов («…не только этой полнотой реалистического изображения и литературным своеобразием интересна книга Роже Мартен дю Гар. Она имеет глубокий социальный смысл. Мы видим мелких людей буржуазного общества, настолько гнусных в своем хищничестве, в своей подчиненности мрачным законам собственности, что внешне равнодушная созерцательная живопись Роже Мартен дю Гар становится негодующей. Книга, в которой так много чисто флоберовского спокойствия, превращается в разоблачение» [804]). Г. П. Блоку прекрасно написанный роман понравился потому, что он нашел в выведенной Мартен дю Гаром разновидности социальных неудачников, небезразличной, судя по роману «Одиночество», для личного самоощущения Георгия Петровича («это какие-то органические несчастливцы, неудачники, жертвы разнообразных житейских аварий, ненужные, слабые люди, не умеющие, а то и не желающие бороться за то, что представляется им счастьем» — внутр. рец. от 17 декабря 1933 г.), в самом их подборе («начальник станции, учитель, священник, разорившийся чиновник» — там же) «несомненное Чеховское влияние» (там же). Соответственно был оформлен выпущенный «Временем» в 1934 году перевод — изящное небольшого формата издание с оригинальной авантитульной автолитографией Е. Кибрика, — который Г. П. Блок переправил лично Мартен дю Гару, сопроводив его письмом, в котором спрашивал от лица издательства, планирует ли писатель продолжить серию «Семья Тибо»: «Мы с большим нетерпением ждем ее продолжения и очень хотели бы выпустить ее всю целиком в русском переводе» (письмо «Времени» Мартен дю Гару от 2 июля 1934 г.). В любезном ответном письме Мартен дю Гар сообщил, что ему доставили удовольствие приятный формат и тщательное полиграфическое исполнение русского издания «Старой Франции», а в высоком качестве перевода его уверил г. Ермилов (Письмо Мартен дю Гара «Времени» от 13 июля 1934 г.).

Что касается «Тибо», — продолжал писатель, — то самое заветное мое желание, чтобы эта книга вышла целиком в Советском Союзе. Этот обширный замысел я теперь завершаю, в течение менее чем полутора лет я надеюсь написать три последних тома, что составит всего 10 маленьких томиков. Весьма возможно, что финал в особенности получит отклик в Советском Союзе, ибо действие последней части происходит в июле 1914 на фоне пылающей Европы. Многие эпизоды в среде Интернационала рисуют борьбу, к сожалению неэффективную, этих организаций против войны и империализма капиталистических правительств.

Несмотря на аполитичность Мартен дю Гара, советская власть пыталась привлечь его в качестве союзника, но неудачно: выпущенный «Временем» томик «Старой Франции» был переиздан в 1936 году «Жургизом» в дешевом низкокачественном полиграфическом оформлении (и без указания на то, что роман впервые переведен «Временем», да и имя переводчика обозначено как «Б. П. Блок») с предисловием Н. Я. Рыковой (ср. также переиздание «Семьи Тибо» (Л.: Гослитиздат, 1936) с предисловием Инн. Оксенова)); в журнале «Интернациональная литература» (1937. № 8; 1940. № 9–10) были опубликованы переводы отдельных глав последних частей эпопеи «Семья Тибо», «Лето 1914 года» и «Эпилог». Однако государственному издательству не удалось воспользоваться завоеванным «Временем» расположением Мартен дю Гара: неловкая попытка редактора журнала Т. А. Рокотова способствовать приезду только что, в 1937 году, получившего Нобелевскую премию Мартен дю Гара в СССР, оставив часть обещанного ему гонорара на счете внутри страны, спровоцировала резкий конфликт с писателем [805].

К категории «современных революционных писателей» (куда входили члены компартии и МОРП — Анна Зегерс, Курт Клебер, Леон Муссинак и др.) в объяснительных записках «Времени» к его редакционным планам примыкала родственная категория тех, кто «открыто, по примеру Ромена Роллана и Андре Жида, высказались за коммунизм и социальную перестройку, производимую в СССР под руководством Партии» ( Энгель Н. А. [Справка «Кооперативное издательство „Время“ в Ленинграде»], 7 мая 1934 г.). Осенью 1933 года «Время» выпустило свой единственный том собрания сочинений Жида — третий, в который вошел роман «Фальшивомонетчики» в переводе А. А. Франковского, представлявший собой незначительно отредактированную перепечатку из пятого тома собрания сочинений писателя, начатого «Academia» в 1926–1927 годах, из которого увидели свет только три тома. Этот том «Времени» вышел в обход первого и второго (которые также должны были в основном составить заново пересмотренные переводчиками перепечатки издания «Academia» — соответственно, «Имморалист» в переводе А. Д. Радловой и «Подземелья Ватикана» в переводе М. Л. Лозинского) из-за того, что А. В. Луначарский задержал (и так и не успел к нему приступить) обещанное предисловие к собранию сочинений Жида, анонсированное издательством в третьем томе (после скоропостижной смерти Луначарского предисловие было заказано «Временем», по совету секретаря Луначарского И. А. Саца, И. И. Анисимову) [806].

В выходившем сразу после закрытия «Времени» в ленинградском отделении ГИХЛ собрании сочинений Жида (1935–1936 гг.) было полностью использовано оформление «Времени», так что внешне худлитовское издание выглядит (хотя и без указания на роль «Времени») продолжением единственного изданного «Временем» тома, однако третий том, «Фальшивомонетчики», был переиздан Худлитом самостоятельно в 1936 году (в пер. А. А. Франковского и Н. Я. Рыковой), так что выпущенный «Временем» том оказался как будто не более чем перепечаткой издания «Academia». Однако, судя по материалам архива, первые три тома худлитовского издания, а также вышедшие отдельно «Страницы из дневника 1929–1932» Жида (пер. А. А. Франковского. М.-Л.: Гослитиздат, 1934), были полностью подготовлены «Временем» и планировались им, в отличие от сделанного государственным издательством, как авторизованные и синхронизированные с эволюцией французского писателя.