Сергей Голицын - Сказания о земле Московской

А повелитель Золотой Орды Мамай никак не мог подчинить многих владетельных мурз. Распадалась Золотая Орда. Туго приходилось Мамаю — с одним мятежником удавалось ему справиться, другой против него поднимался. На востоке — по Яику (Уралу) и далее к берегам Аральского моря и по низовьям Амударьи и Сырдарьи находилось государство Белой Орды. После долголетней и кровавой междоусобной распри, уничтожив многих ханов-соперников, властвовал там хан-чингизид Тохтамыш. Он зорко следил за раздорами, кипевшими в соседней Золотой Орде, и, как тигр в засаде ждет на оленьей тропе, так и он ждал, терпеливо и скрытно готовился к будущим битвам.

И на Руси зорко следили за ордынской «замятней» в княжеских и боярских теремах, в купецких хоромах, в малых избушках посадских и сельских. Та «замятня» будоражила сердца русских людей, никто не оставался безучастным. В Москве и в других городах русских собирался народ на торжищах. Толковали простые люди:

— О чем думает великий князь Дмитрий Иванович? Чего наши князья и бояре ждут? Не пора ли вынимать мечи из ножен и вести нас на врагов?

А бояре советовали опасливее быть. Татары не литовцы, не рыцари немецкие, не поволжские болгары. «Великая замятня» в Золотой Орде бушует, но Мамай хитер и умен, сейчас ему не до русских дел, а коли улыбнется ему успех, коли сумеет он поломать у восставших мурз хребты, снова Золотая Орда воспрянет, поднимется, как бывало при хане Узбеке и при хане Джанибеке. И советовали бояре: пока дань-выход попридерживать, а коли посылать, то с запозданием, да жалиться на недород, на засуху, ну и всеконечно заверять в прежней вечной дружбе Москвы с Ордой. А там видно будет…

В эти годы, ища защиту от набегов отдельных ордынских отрядов, по своей воле присоединились к Московскому княжеству народы, жившие по Средней Волге и по ее притокам, — чуваши, мордва, черемисы и другие родственные им племена. Они стали дань платить Москве. А поволжские болгары, случалось, грабили московские купецкие суда, плывшие по Волге.

В Москве было решено наказать болгар, хотя они и являлись данниками Орды.

Был у Дмитрия отважный воевода — Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский. Еще в молодых годах перешел он с семьей и с дружиной от южных пределов, с Волынской земли, к московскому князю и с тех пор верой и правдой ему служил.

Дмитрий послал его во главе московского войска на болгар. Весной 1377 года поплыли русские ладьи вниз по Волге. Высадилась рать близ города Болгар и осадила его. А из-за городских стен стали палить каменными ядрами из тюфяков — тогдашних пушек. Не знали тогда русичи, что это за чудо такое — огнестрельное оружие, но не испугались и не отступили.

Болгарский князь, убедившись, что огненное зелье (порох) и тюфяки не помогают, запросил мира. Пришлось ему выплатить пять тысяч рублей серебром и признать над собой власть Москвы.

Мамай сильно разгневался на Дмитрия за нападение на его данников, но руки у него были тогда связаны «великой замятней», и он подговорил некоего белоордынского царевича Араб-шаха.

— Русы слабы и трусливы, — прельщал он его, — их легко победить и взять с них богатую добычу.

Араб-шах согласился, и Мамай пропустил его рать через владения Золотой Орды. Слухи полетели, что некий царевич Арапша, как называли его летописцы, «свиреп зело и ратник велий», ведет войско на Русь. Однако бывшие в Орде московские купцы не смогли прознать, с какой стороны ожидать врага.

Дмитрий двинул полки навстречу белоордынцам по двум направлениям: и на свои юго-восточные рубежи, и на восток, на помощь нижегородцам.

Его тесть, Дмитрий Константинович суздальский, в те годы перенес свой стол в Нижний Новгород, который сильно разросся благодаря выгодному расположению при слиянии Волги с Окой.

С той поры значение Суздаля, этого древнейшего и некогда славнейшего на Руси города, мало-помалу пошло на убыль…

Новая столица была укреплена, подновлены прежние дубовые стены. Нижегородцы готовились встретить врагов.

Дмитрий Константинович узнал о приближении рати Араб-шаха и послал войско против него во главе со своим сыном Иваном; к ним по дороге присоединился и полк московский.

Тем временем основные силы Дмитрия уже более месяца стояли на своих рубежах, о белоордынцах ничего не знали и в конце концов вернулись в Москву.

Нижегородские воеводы и воеводы отдельного московского полка также ничего не знали об Араб-шахе. Где-то на реке Пьяне, притоке Суры, от безделья военачальники то охотились, то пировали, простые воины рыбу ловили, все их оружие и доспехи оставались на подводах. И даже часовые не выставлялись.

С насмешкой и с осуждением записал летописец:

«Они же оплошишася и небрежением хожаху (оплошали, потеряли бдительность), доспехи своя на телеги въскладаху, а инии — в сумы, а у иных сулицы (короткие копья-дротики) еще не насажены бяху, а щиты и копья не приготовлены. А ездят, порты своя (одежду) с плечь спущав, а петли разстегав, аки роспрели, бяше бо им варно (жарко), бе бо в то время знойно. А где наехаху в зажитьи (в окрестностях) мед или пиво, и испиваху до пьяна без меры и ездят пьяни. Поистине — за Пьяною пьяни!» Такую игру слов вставил летописец в свой рассказ.

2 августа 1377 года в самый палящий полдень незаметно подошла к лагерю русичей рать Араб-шаха. Дорогу показали местные князьки.

Белоордынцы внезапно ринулись на беспечных. Воины русские сражались храбро и дорого отдали свои жизни. Но по вине военачальников поражение было полным. Множество ратников погибло или потонуло, в том числе и князь Иван нижегородский.

Преувеличенные слухи о приближении вражеской силы долетели до Нижнего Новгорода. Дмитрий Константинович с семьей бежал в Суздаль, горожане переправлялись через Волгу и скрывались в лесах, иные плыли в ладьях вверх по Волге.

Белоордынцы устремились на беззащитный Нижний Новгород, предали его огню и грабежу, немногих оставшихся жителей в плен повели. Упоенный легкой победой, Араб-шах повернул на Рязань, опустошил и пограбил рязанские пределы, однако к Москве идти поостерегся и с огромной добычей воротился в заволжские степи.

амай, убежденный, что русы — худые вояки, решил, что пришла, наконец, пора заставить покориться зазнавшегося коназа Дмитрия. На следующий, 1378 год он направил полки на Москву. Во главе войска шел преданный ему темник, не знавший поражений мурза Бегич.