Юрий Акашев - История народа Рос. От ариев до варягов

Выражение «реша русь, чудь, словени, и кривичи, и вси» у некоторых исследователей вызывает недоумение, поскольку кажется нелогичным, что русь вместе с другими славянскими и неславянскими племенами принимала участие в приглашении князей от варягов-руси. На этом основании указанное место переводится ими, как: «сказали руси чудь, словене, кривичи, весь» [651], т. е. русь здесь предстает не как приглашающая сторона, а как приглашенная. Но, во-первых, «реша» – это не «сказали», а «решили» (в смысле «сказали» летописец неоднократно употребляет древнерусское «рекоша»); во-вторых, ничего нелогичного в том, что русь приняла участие в совете всех племен Северной Руси, нет. Русь издревле была широко расселена и по южному побережью Балтийского моря, и к востоку от него (о чем, в частности, свидетельствуют данные топонимики), варяги-русь являлись лишь ее небольшой частью.

Что заставило названные племена принять решение о приглашении к себе князя от варягов, которых они сами совсем недавно «изгнаша за море»? Для ответа на этот вопрос нужно вкратце восстановить политическую ситуацию, сложившуюся на Русском Севере к 862 г. Поможет нам в этом Иоакимовская летопись, о содержании которой мы можем судить по пересказу В.Н. Татищева.

Конечно, Иоакимовская летопись из всех источников его «Истории Российской» вызвала наибольшее количество сомнений, но они, главным образом, исходили из стана норманнистов и, как писал известный исследователь этой летописи П.А. Лавровский, «главною виною несчастного для чести Татищева поворота в мнении о нем, первым, кто высказал сомнение сам и проложил дорогу к нему для других, был Шлецер» – один из основоположников норманнской теории. Сам Лавровский высоко оценивал заслугу Татищева, благодаря которому мы имеем представление об указанной летописи и можем пользоваться ею. Он призывал быть признательными «к памяти несправедливо запятнанного упреком в подлоге Татищева, передавшего потомству отрывок Якимовской летописи и сообщившего о нем свои замечания» [652]. Эта летопись содержала некоторые интересные и важные подробности, неизвестные другим летописцам. Скептическое отношение к ней некоторых историков нам не представляется оправданным, и мы считаем возможным довериться Татищеву, вклад которого в летописеведение высоко оценивают многие исследователи-специалисты. Так, замечательный знаток русского летописания М.Н. Тихомиров, ссылаясь на исследование С.К. Шамбинаго об Иоакимовской летописи, заметил: «Нет нужды доказывать, что эта летопись была особым произведением, отнюдь не выдуманным Татищевым». И далее: «Нет никакого сомнения, что эта летопись была сочинена каким-то довольно образованным автором, использовавшим источники различного характера». Полностью отметая от знаменитого русского историка всякие подозрения в подлоге, Тихомиров отмечал, что Татищев по счастливой случайности «пользовался как раз теми материалами, которые не сохранились до настоящего времени, и в этом отношении его труд имеет несравнимо бо́льшие преимущества как первоисточник, чем труд Карамзина…» [653]Современный петербургский историк А.А. Хлевов пишет, что после публикации Татищевым Иоакимовской летописи она стала «частью корпуса древнерусских источников» и что по мере развития критики источников она все более полно завоевывала право на объективность «и в наши дни является полноправным свидетельством, более того, свидетельством весьма информативным и содержащим, вероятно, ключи ко многим загадкам ранней русской истории» [654].

Согласно Иоакимовской летописи, у ильменских словен, возглавлявших обширный союз племен, существовала династия князей, славянские корни которой сомнений вызвать не могут. В числе этих князей были Славен, Избор, Владимир (Древний), Столпосвят, Буривой и т. д., замыкал эту династию Гостомысл. «Сей Гостомысл бе муж елико храбр, толико мудр, всем соседом своим страшный, а людем его любим, расправы ради и правосудия. Сего ради вси окольни чтяху его и дары и дани даюсче, купуя мир от него. Многи же князи от далеких стран прихождаху морем и землею послушати мудрости, и видете суд его, и просити совета и учения его, яко тем прославися всюду» [655]. У Гостомысла было четверо сыновей и три дочери. Все сыновья погибли, не оставив наследников мужского пола. Согласно летописи, решить вопрос о преемнике Гостомыслу к концу жизни помог вещий сон. Он, якобы увидел, будто «из чрева средние дочери его Умилы» вырастает чудесное дерево, плодами которого питаются «людие всея земли». Проснувшись, Гостомысл созвал «весчунов», рассказал им свой сон, и те предсказали, что «от сынов ея имать наследити ему, и земля угобзится [обогатится, умножится. – Ю.А .] княжением его» [656].

Татищев высказал мысль о том, что Гостомысл сам придумал эту историю со сном, чтобы решить сложную задачу. Дело в том, что при отсутствии наследника по мужской линии можно было продолжать династию по женской линии, передав княжение внуку – сыну старшей дочери. Но старший внук народу не нравился – скорее всего, из-за того, что его отцом был неславянин, а что можно ожидать от чужаков, на Руси уже знали по опыту общения со скандинавами и с хазарами. Когда же Гостомысл, «видя конец живота своего», созвал старейшин от всех племен, входивших в его княжение, и «яви им сновидение», этот вариант был принят всеми, поскольку предполагал передачу власти внуку своего князя, к тому же рожденному от отца-славянина.

Такие авторитетные историки, как М.Н. Тихомиров, Б.Д. Греков, Б.А. Рыбаков и др. убедительно доказали, что на Руси без участия норманнов (к тому же задолго до Рюрика) имелись свои княжения, свой русский, а не немецкий «порядок». Однако среди сторонников норманнской теории большим авторитетом и популярностью пользуется очень часто цитируемое стихотворение А.К. Толстого «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева», в котором, в частности, есть такие строки:

Но поэт здесь продемонстрировал неверное понимание летописного текста «Повести временных лет». В Лаврентьевском и некоторых других списках под 862 г. приводятся слова, с которыми послы от указанных выше племен обратились к варягам-руси: «Вся земля наша велика и обильна, а наряда[выделено мною. – Ю.А .] в ней нет. Да поидите княжить и володети нами». Впрочем, не только поэт, но и многие историки тоже переводят слово «наряд» как «порядок». Идея понятна: без варягов-норманнов (вариант: немцев) русь, славяне были не способны навести порядок в своих землях.