Алексей Тарунов - Дубровицы

Сохранились до наших дней возведенные в соответствии с замыслом середины XVIII столетия каменные флигели, которые располагались относительно главного дома на диагональных осях. Утрачен лишь один из четырех флигелей – северо-восточный. Зато хорошо сохранившийся северо-западный флигель дает неплохое представление об изначальной архитектуре дома. Во вкусе елизаветинского времени этот флигель оформлен парными пилястрами, а его окна – ленточными наличниками, позволяющими довольно точно датировать постройку 1750-ми годами.

Флигель состоит из двух одинаковых по величине палат, разделенных сенямн. На западном фасаде, невидимом со стороны дома, исчезли окна с барочным декором, появился новый дверной проем и была пристроена терраса, а вход с южной стороны закрыл деревянный тамбур. Раньше в этом флигеле находилась квартира управляющего усадьбой. Образующие парадный двор одноэтажные южные флигели, возведенные также при С. А. Голицыне, были основательно перестроены в конце XVIII века, получив тогда отделку в стиле классицизма.

К елизаветинским временам относится и устройство в Дубровицах французского парка, ныне почти утратившего признаки регулярности. Парк занимал участок к западу от дворца, в конце его были построены служебные корпуса. Знаменский храм в этот период ни в ремонте, ни в переделках не нуждался. Владелец Дубровиц ограничивался лишь ежегодными указаниями мажордому Татаринову «О довольствии священника Иоанна Семенова».

После смерти С. А. Голицына в 1758 году Дубровицы достались его младшему сыну Алексею Сергеевичу (1723-1765), который, выйдя в отставку в звании полковника, поселился здесь безвыездно. Жизнь этого Голицына завершилась незаметно. Погребли его в родовой усыпальнице московского Богоявленского монастыря. А. С. Голицын оставил после себя долги и расстроенное хозяйство. Его наследник, двадцатипятилетний гвардейский офицер Сергей Алексеевич Голицын (Второй), вынужден был с имением расстаться. Он продал знаменитые и славные Дубровицы своему полковому командиру Григорию Александровичу Потемкину, фавориту императрицы Екатерины II.

Более ста лет Голицыны владели Дубровицами. И какое неуклонное скольжение вниз: от спесивого князя Бориса Алексеевича, который так и не признал себе ровней никого из окружения Петра I, до никому не известных теперь его потомков, вынужденных продать фамильную собственность временщику.

С. А. Голицын (1756-1795), прослужив всю жизнь в лейб-гвардии Преображенском полку, вышел в отставку в чине бригадира. Где, в каком имении закончил он свои дни, неизвестно. Дубровицы к тому времени давно ушли и из рук Потемкина.

В архивах пока не найдено купчей Г. А. Потемкина на Дубровицы. Усадьбой этот вельможа владел недолго- с 1781 по 1789 год. За эти годы занятый ответственными поручениями императрицы на юге России фаворит и светлейший князь мог побывать в Дубро'вицах считанное число раз, да и то проездом.

Григорий Александрович Потемкин (1739-1791), сын небогатого смоленского помещика, появился в Москве в 1746 году. Позже он учился в Московском университете вместе со своим родственником Д. И. Фонвизиным (будущим автором «Недоросля» и «Бригадира») и Н. И. Новиковым, ставшим крупным книгоиздателем.

Вместе с Новиковым Потемкин был отчислен из университета «за леность и нехождение в классы», хотя способности обоих заурядными никак назвать нельзя. В одно время поступили они и в гвардию. Служивший в кавалерии Потемкин был взят ординарцем к принцу Георгу Голштинскому и в чине вахмистра принял участие в дворцовом перевороте 1762 года. Он конвоировал в Ропшу Петра III, где тот был задушен.

В числе других лиц Екатерина II наградила Потемкина за участие в этих событиях. В списке отмеченных «вахмистру Григорьи Патиомкину» следовало два чииа по полку и 400 душ в Куньевской волости Московского уезда.

В первые годы правления Екатерины II Г. А. Потемкин не занимал высокого положения. До 1768года он служил в Синоде, потом был определен камергером ко двору императрицы. В год начала войны с Турцией Потемкин снял придворный мундир и надел военный, отправившись искать удачу в действующие полки. Главнокомандующий русской армией П. А. Румянцев в донесениях Екатерине отмечал личную храбрость ес бывшего камергера, который к концу войны был произведен в генерал-поручики.

Незадолго до Кючук-Кайнарджийского мира последовало неожиданное возвышение Потемкина. В феврале 1774 года он был определен в генерал-адъютанты императрицы, в октябре пожалован подполковником лейб-гвардии Преображенского полка (полковником считалась сама императрица), произведен в генерал- аншефы и назначен вице-президентом Военной коллегии. У героя русско-турецкой войны фельдмаршала Румянцева появился опасный соперник. Впрочем, Екатерина оценила сначала иные качества нового фаворита. В письме к барону ГримМу она объясняла причину своего внезапного расположения к Потемкину, сравнив его с получившим быструю отставку фаворитом Васильчиковым: «Я удалилась от некоего прекрасного, но очень скучнаго гражданина, который тотчас же был замещен, не знаю сама, как это случилось, одним из самых смешных и забавных оригиналов сего железного века».

Среди всех временщиков этот «оригинал», по общему признанию современников и историков, был наиболее выдающейся личностью. Один из его биографов А. Г. Брикнер, должно быть, справедливо отмечал: «В характере Потемкина соединены были совершенно противоположные качества – добро и зло, добродетель в пороки, замечательные умственные способности и большие нравственные недостатки. Он был в одно и то же время замечательным государственным деятелем и легкомысленным сибаритом, представителем всеобъемлющих проектов Екатерины и своенравным, корыстолюбивым аферистом. В нем были соединены гениальность и сила, героизм и фанфаронство, идеализм и цинизм, культурная утонченность и тупое варварство, гуманность и кичливое самолюбие, ум и сумасбродство».

Если рассматривать Потемкина не как государственного деятеля, а как помещика, откроется его неслыханная жадность. Небогатый от рождения, он в короткий срок приобрел величайшее в России состояние. Сначала Екатерина щедро оделяла его, затем он сам стал приобретать земельные владения. В Могилевской губернии ему принадлежал город Кричев и все «староста» Кричевское, в котором насчитывалось 14 тысяч душ. В 1777 году Потемкину были даны псковские деревни и две мызы в Ингерманландии, взятые за долги у графа Ягужинского, с 6 тысячами душ. В том же году ему пожалована была мыза Осиновая роща, принадлежавшая ранее Г. Г. Орлову.

Потемкину не терпелось закрепиться и возле Москвы, на старых боярских землях. Случай помог ему стать обладателем Дубровиц, купленных в 1781 году у задолжавшего кругом поручика С. А. Голицына. Потемкин особо дорожил этим приобретением…