Алексей Тарунов - Дубровицы

Кончина затворника, как и вся его жизнь, была трагической. В тот день он был не совсем здоров, и доктор определил у него сильный жар. Вероятно, болезнь эта кончилась бы выздоровлением, но по уходе доктора старик вздумал сам закурить трубку. Искра огня упала на рубашку, пропитанную одеколоном, рубашка загорелась, и когда дежуривший при больном человек затушил огонь, то у графа оказались довольно значительные ожоги на груди и на лице. Сами по себе они не могли бы быть причиной смерти, но испуг и нервное потрясение усилили жар, и старик впал в бред, из которого уже не выходил до своей кончины.

«Меня известили телеграммой, и я застал графа Матвея Александровича уже в совершенно бессознательном положении,- завершил свои воспоминания Н. А. Дмитриев-Мамонов.- Он скончался 11 июня 1863 года. Мы его похоронили в Донском монастыре, рядом с могилой его отца, графа Александра Матвеевича Дмитриева-Мамонова, фаворита Екатерины II».

Множество дворянских гнезд пришло в запустение с отменой крепостного права. Немало было таких и в Подольском уезде. Но в Дубровицах, по воле нового владельца С. М. Голицына, поддерживались прежние барские порядки. Оскудело дворянство в округе, а здесь держали лакеев, были богатые выезды, устраивались великосветские приемы. Сытая размеренная жизнь хозяев усадьбы была прервана революцией.

Дубровицы вернулись к князьям Голицыным в 1864 году. Новый владелец Сергей Михайлович Голицын был столь далекого родства со знаменитым устроителем здешнего храма, что вряд ли придавал этому значение. Он происходил из четвертой и самой многочисленной ветви этой фамилии. Его прямым предком был двоюродный брат бояр Василия Васильевича и Бориса Алексеевича князь Михаил Михайлович Голицын-Младший (1685-1764), получивший известность при императрице Елизавете. Был он главнокомандующим русским флотом, президентом Адмиралтейств-коллегии.

Одним из его сыновей был генерал-поручик Михаил Михайлович Голицын (1731-1806), личность довольно заурядная, но историкам Москвы известная. Получил он в приданое за женой Анной Александровной Строгановой подмосковную усадьбу Кузьминки, которая впоследствии принадлежала его потомкам до 1917 года. Случилось так, что история Дубровиц и Кузьминок в конце XIX века неожиданно соприкоснулась.

Исследование дворянских родословных кое-кому может показаться скучным, а то и ненужным занятием. В данном случае обратиться к ним необходимо, чтобы выяснить, каким образом две знаменитейшие подмосковные оказались в руках одного человека.

Из двоих сыновей генерал-поручика – Александра Михайловича (1772-1821) и Сергея Михайловича (1774-1859) Голицыных – более известен последний. При нем в Кузьминках был создан великолепный архитектурный ансамбль по проекту Д. И. Жилярди. Сергей Михайлович не имел детей, и после его смерти в 1859 году Кузьминки и огромный дом в Москве на Волхонке достались племяннику Михаилу Александровичу, состоявшему русским послом в Испании. Однако М. А. Голицын скончался в следующем, 1860 году, оставив после себя единственного сына семнадцатилетнего Сергея Михайловича Голицына (Второго). Кроме состояния отца он унаследовал от Сергея Михайловича (Первого) 25 тысяч крестьян, заводы и соляные варницы в Пермской губернии, «огромную движимость, целый музей и ценные бриллианты». Через четыре года ему досталась по наследству значительная часть состояния М. А. Дмитриева-Мамонова.

Родство С. М. Голицына с «умалишенным графом» выглядело призрачным. Тем не менее его права сочли более весомыми, чем прочих здравствовавших потомков боярина Мамона. Пришлось вспомнить о давно почившей прабабке Сергея Михайловича (Второго) Анне Александровне, урожденной Строгановой. Некогда с ее приданым попали в род Голицыных подмосковные Кузьминки, и вот теперь через много-много лет одного упоминания о ней оказалось достаточным, чтобы заполучить, казалось бы, навсегда потерянные Голицыными Дубровицы. Как выяснилось, мать А. А. Строгановой приходилась родной сестрой сенатору Матвею Васильевичу Дмитриеву-Мамонову, а она сама была двоюродной сестрой фаворита Екатерины II и теткой скончавшегося в 1863 году графа Матвея Александровича. Другая сестра сенатора была замужем за И. А. Фонвизиным, отцом известного драматурга. Денис Иванович Фонвизин также приходился родственником Дмитриевым-Мамоновым.

Московские стряпчие, нагревшие руки на спорном дележе крупного наследства графа Мамонова, в конце концов подготовили решение. Этот документ завершает сохранившееся в архиве «Дело об опеке»:

«1 департамент Московской гражданской палаты дает знать, что единственным наследником графа Дмитриева-Мамонова утверждены князь Черкасский к родовому материнскому, а г. Фон-Визин и князь Голицын в равных частях – родовому отцовскому и благоприобретенному имению умершего. Московской опеке опекунство прекратить».

Некогда подаренные фавориту Дубровицы, по определению судей «родовое отцовское имение Матвея Александровича», достались хозяину Кузьминок. И. С. Фонвизин, тоже дальний родственник графа, довольствовался остальной частью.

Сергею Михайловичу Голицыну (Второму), одному из самых богатых людей России, прочили блестящую карьеру. В то время он служил в гвардии и к тридцати годам был уже полковником. Однако генеральского чина он почему-то ждать не стал, подал в отставку и переехал из Петербурга в Москву. С 1866 года он проводил с семьей в Кузьминках каждое лето. Дубровицы, пережившие годы долгой опеки, его не привлекали.

В Москве С. М. Голицын не имел других обязанностей, кроме почетного наблюдения за построенной на пожертвования одного нз предков Голицынской больницей. Как и его тезка – двоюродный дед, отставной полковник являлся ее попечителем и главным директором. На его личные средства была устроена земская больница и школа в Кузьминках, переведенные позже в Дубровицы.

Князь навсегда покинул Кузьминки в 1883 году. Он возвратился в Петербург и с тех пор, возвращаясь на лето в Москву, ездил исключительно в Дубровицы. К перемене толкнули сугубо житейские обстоятельства. С. М. Голицын расстался с первой женой, от которой имел двух сыновей и трех дочерей, оставив ей Кузьминки. В возрасте сорока лет он женился вторично на двадцатишестилетней Е. В. Никитиной. Обзаведясь новой семьей, князь облюбовал для летнего отдыха другую свою усадьбу – забытые Дубровицы, мало в чем уступавшие покинутым Кузьминкам.

К приезду С. М. Голицына усадьба была приведена в порядок. В дубровицкий дворец князь перевез из Кузьминок любимые вещи – настольные часы и бронзу, набор фамильных портретов и разные дорогие безделушки, а также всю прежнюю обстановку кабинета. По этой причине меблировка дворца в конце прошлого века выглядела разношерстной: в комнатах можно было видеть тяжелые диваны екатерининского времени с изогнутыми спинками и ножками, гарнитуры из карельской березы в стиле ампир, оставшиеся от графа Матвея Александровича, резную, итальянской работы мебель из красного дерева, привезенную последним Голицыным.