Сергей Парамонов - История руссов. Держава Владимира Великого

Установивши бесспорность и важную роль меховой системы в прошлом, мы не можем не отметить, что детали ее, этапы развития для нас еще совершенно темны.

Дело в том, что самые меха как деньги слишком быстро изнашиваются, подвергаются порче, теряя свою действительную стоимость, наконец, они не дают того мелкого, ходячего размена, роль которого сейчас играет медная монета. Эти обстоятельства вызвали к жизни идею «кредитных знаков». Кредитный знак не имеет реальной ценности или совершенно ничтожную, но он вполне выполняет функцию денег, т. е. способствует обмену ценностями.

Выше мы приводили примеры существования почти до Петра I клейменных кусочков кожи, за которые владелец их получал от выпускавшего эти кусочки соответствующую сумму в реальных ценностях. По-видимому, «ушки», «мордки» и т. д. и играли роль самой мелкой разменной монеты, ибо соответствующий по цене кусочек серебра был бы слишком мал и непрактичен в употреблении.

Выпуск таких «кредитных билетов», в виде кусочков кожи или шкурки, осуществлялся, очевидно, разными юридическими лицами: это были и князья, и их наместники в далекой провинции, отдельные города, монастыри и т. д.

Ценность их основывалась на доверии населения к выпускавшему значок, подделка же значков затруднялась наличием особых вытисненных знаков, а также незначительностью «купюр», — игра не стоила свеч.

Однако, надо полагать, существовала и другая, особая форма мелкого размена, основанная на доверии не к выпускавшим лицам, а к самому обществу, стихийно нашедшему необходимое разрешение вопроса. Мы говорим о частях мехов, игравших роль мелкой монеты.

Есть все основания думать, что «ушки», «мордки», «четверицы» и т. д. были в ходу, не будучи обеспечиваемы авторитетом кого-то. Эти части шкурок фактически цены не имели, но играть роль денег могли, ибо они могли быть добыты только из шкурки, т. е. реальной ценности. Следовательно, они подделаны быть не могли. Получался своеобразный «внутренний кредит», устанавливалась некоторая мнимая ценность, которая не могла испытывать инфляции благодаря тому, что была в совершенно точной пропорции с реальными ценностями: у шкурки могла быть только одна «мордка», два «ушка» и т. д.

Возможно также, что такая малоценная часть шкурки, как мордка, ходила в эквиваленте со шкуркой, которая хранилась где-то и выдавалась по предъявлению мордки и т. д. Все эти вопросы остаются невыясненными прежде всего из-за скудности исторического материала, однако в документах Польши, Литвы и других соседей, пользовавшихся также меховой системой, возможно найти отрывки, позволяющие разъяснить и суть терминов меховой системы, и взаимоотношения фракций, и этапы эволюции всей системы в целом. Это можно сделать, однако, только тогда, когда самое существование системы не подвергается сомнению. Само собою разумеется, что мы не ставим себе это своей задачей, а оставляем монографам.

Эймундова сага была напечатана в 1834 г. Осипом Сенковским [191](«Библиотека для чтения». II. С. 1—71) в его переводе с исландского и с его критическими примечаниями, причем исландский текст был приложен тут же целиком. Таким образом, внимание русской читающей публики было уже давно привлечено к исландским сагам, содержащим много интересных сведений о Древней Руси. Однако переводов дальнейших саг не последовало [192], — историки не видели, что в сагах есть весьма ценные подробности.

Мы не будем излагать здесь содержание саги, а остановим наше внимание только на тех пунктах, которые могут быть интересны для русской истории. Сага начинается с того, что Эймунд, будучи за границей, узнает о крупных событиях в Норвегии, в результате которых там вокняжился его друг Олаф. Он не захотел вступать с последним в борьбу и предпочел изгнание.

Он сообщил своей дружине следующее: он узнал о смерти конунга Вальдамара на востоке в Гардарике (т. е. Владимира Великого на Руси), тот разделил свое государство между тремя сыновьями едва ли поровну: один из них Бурислейфр (Burisleifr), очевидно, Бурислав (он же Святополк), старший сын, получил большую часть — Kaenugard (т. е. Киев); другой — Jarisleifr (Ярослав) — получил Holmgard (Новгород), третий — Vartilaf (Брячислав) — владеет Palteskju (Полоцком). Трое братьев живут в несогласии, поэтому имеет смысл поехать и предложить одному из них свои услуги. Дружина на это согласилась, и Эймунд с Рагнаром и воинами поплыли, держа путь на Austrveg (вероятно, следует понимать просто: «на Восток»).

Следует отметить следующее: 1) норманны всюду называют себя так в саге, но отнюдь не «варягами»; 2) норманны едут наниматьсяна военную службу, предвидя, что раздоры между сыновьями Владимира Великого, вероятно, приведут к войне, что в их услугах будут нуждаться и что им хорошо за это заплатят; 3) упоминаются только трое сыновей Владимира, остальные совершенно не упоминаются, как если бы их вовсе не было; 4) Светополк, по-видимому, носил и имя Бурислава, если это только не ошибка саги.

По настоянию Рагнара эймундовцы явились, прежде всего, к Ярославу в Хольмгард. Ярослав был женат на Ингигерде, дочери шведского конунга Олафа. Ярослав дал приезжим пир. Он и Ингигерда расспрашивали у них о разных норвежских делах и о конунге Олафе Гаральдсоне. Эймунду и Рагнару все понравилось в отношении Ингигерды и Ярослава. Она была мягка на деньги, чем Ярослав отнюдь не славился.

Здесь интересная черта — скупость Ярослава, о которой в дальнейшем говорится не раз. Вероятно, это исторически верно, ибо из летописи видно, что Ярослав поссорился с отцом именно из-за денег, он не захотел уплачивать ему той дани, которую Новгород платил до того времени.

Далее зашла речь об условиях службы норманнов у Ярослава. Те потребовали 1) помещения; 2) продовольствия и 3) жалованья (по унции серебра на воина и по полторы на начальника ладьи). К сожалению, неясно, за какой срок службы требовали они эту сумму.

Ярослав отказался из-за отсутствия серебра, тогда Эймунд предложил, что жалованье они будут получать бобрами, соболями и прочим добром. Если же будет военная добыча, то жалованье будет уплачено деньгами. «Если же будем сидеть без дела, то добра жаловать нам менее». Ярослав согласился, и было заключено условие на 12 месяцев.

Из сказанного видно, что во времена Ярослава Русь испытывала нужду в серебре, запасов его не было, что серебряных денег не было, — платили на вес серебром. Интересно, что упоминается о бобрах и соболях, но о куницах и о «гривне кун» — ни слова.

Ярослав построил для норманнов каменный дом и велел обить его внутри красным сукном. Лучшее продовольствие доставлялось в исправности. Постройка каменного дома говорит о том, что камень в России существовал (возражение тем, которые предполагали, что для рунических письмен в России недоставало камня), во-вторых, во времена Ярослава возводились большие каменные дома (из дальнейшего видно, что эймундовцев было 600 человек).