Сергей Парамонов - История руссов. Держава Владимира Великого

Книга, которую вы держите в руках, необычна. Это вообще не совсем книга в привычном смысле слова! Дело не в выборе тем и сюжетов: они-то как раз захватывающе интересны и вполне подходят под категорию неразгаданных тайн древнейшей русской истории (и предыстории). Но все эти сюжеты совершенно не выстроены так, как это обычно бывает в книгах; они не ведут читателя от интригующей завязки, постановки какого-нибудь еще не решенного вопроса к сенсационному, разоблачительному и т. д. (пусть гипотетическому) выводу. Перед вами — набор очень разных по форме и тематике очерков, более или менее кратких заметок, эскизов и эссе (иногда это рецензии на какую-либо книгу). Они зачастую связаны друг с другом лишь тем, что имеют отношение к древнерусской истории и культуре, как это бывает в черновиках, предварительных материалах, собираемых для написания книги.

В чем причина? Исключительно в «оргмоментах»: автор, русский эмигрант Сергей Яковлевич Парамонов (псевдоним — Сергей Лесной; 1894–1967), живший в Австралии, публиковал эти эссе в Париже и Мюнхене, причем второпях, не дорабатывая текст, а подчас даже не перечитывая наброски, иногда с произвольными сокращениями слов, о которые спотыкается читатель. Впрочем, в нашем издании мы эти сокращения развернули, чтобы вам не нужно было из контекста догадываться, что, скажем, «спис. г.» означает «список городов». С. Лесной сам не отшлифовал текст этих очерков просто потому, что ему неожиданно представилась редкая для эмигранта возможность — поделиться с читателем своими неординарными мыслями о глубоко волновавшей его древнерусской истории, мыслями действительно важными, даже если это была и не разработка, а лишь постановка какого-то вопроса. Автор честно констатирует это обстоятельство, когда пишет, что его книга, «как это, очевидно, ясно для читателя, не представляет собой итогов многолетней работы, где все приведено в порядок и систематизировано. Нам приходится печатать, так сказать, на ходу, не дожидаясь подчас необходимой шлифовки, ибо лучше дать хоть нечто, чем ничего не дать. Обстоятельства не позволяют опубликовать труд в такой форме, как этого хотелось бы».

Как только тот или иной очерк приобретал сколько-нибудь читабельный вид, автор отсылал его издателям. А те, в свою очередь (возможно, не вполне владея русским языком), не брали на себя задачу общей редакции, организации текста книги и верстали присланные материалы в порядке поступления, не пытаясь их как-то выстроить (скажем, в хронологической последовательности рассматриваемых автором сюжетов, что было бы уместно в книге с названием «История руссов»), или расположить рядом близкие по теме очерки. К тому же их сюжеты не всегда до конца проработаны. Иногда С. Лесной предоставляет решение сформулированных проблем самим читателям (допустим, владеющим древнегреческим языком) или будущим исследователям. Порой отсутствие обоснованных выводов явно объясняется тем, что автор в Австралии середины ХХ в. просто не имел элементарного доступа к необходимым для исследования печатным источникам, в отличие от нынешней эпохи, когда многие редчайшие старые издания, в том числе на древних языках, доступны в Интернете в факсимильном варианте, исключающем дефекты повторного набора (если, конечно, пользователь Интернета умеет их читать).

Но чтобы не побуждать наших читателей обязательно изучать древнегреческий и латынь (хотя в принципе это дело полезное), чтобы облегчить восприятие этой увлекательной и проблемной книги, мы пояснили некоторые вопросы в постраничных редакционных примечаниях, а кое-что более масштабное, связанное с переводом многозначных и дискуссионных средневековых источников, вынесли в приложения. В примечаниях приводятся краткие справки о вскользь упомянутых С. Лесным (лишь по фамилии) историках, филологах и т. д.: иначе авторские высказывания выпадают из контекста его эпохи и его окружения (довольно далекого от современных читателей, несмотря на обилие книг о русском зарубежье). В варианте, почти идентичном зарубежному, без детальной библиографической доработки, «История руссов» Сергея Лесного вышла в 2011 г. в Санкт-Петербурге, в издательстве «Потаенное» (в однотомном формате). Издательство «Вече» сочло необходимым взять на себя труд комментирования текста, чтобы некоторые авторские мысли не «потерялись» за конспективностью изложения и непривычными сокращениями или не переведенными на русский иноязычными цитатами. Эта доработка, разумеется, не вторгается в сферу авторского текста и стиля, полемичного и напряженного, неизменно удерживающего внимание читателя. Сохранен в нашем издании и порядок расположения очерков.

Впрочем, проблемы, поставленные автором в этой, уже третьей (в нашем издании) книге из серии «История руссов», настолько глубоки, что их окончательное решение невозможно на уровне примечаний и комментариев. Один пример: очерк, с которого начинается этот том, — о древнеславянских заимствованиях в венгерском языке. Казалось бы, проблема чисто лингвистическая, узкоспециальная и формально неприемлемая для того, чтобы с нее начинать книгу (тем более что дальше эта тема не развивается). Но давайте обратим внимание вот на что: эти заимствования пришли в венгерскую речь более тысячи лет назад. С тех пор древнерусский язык очень сильно изменился; любой литературный памятник даже более поздних веков многократно переписывался, с неизбежными поправками на эпоху переписки. Слова же, пришедшие в свое время в совершенно иной язык, автоматически сохранились в его лексиконе, как в заповеднике! Изучая эти слова, мы постигаем их формы, бытовавшие еще в эпоху общеславянского единства. А это, в свою очередь, может прояснить «нечитаемые» места в древнерусских текстах, за которыми скрывается какая-нибудь «вечная» историческая загадка. И тех читателей, которые решат отправиться по путям, обозначенным автором этой книги (тут, несомненно, множество путей для исследователя), ожидают не только трудности первопроходцев, но и радостные открытия еще не расшифрованных страниц нашей древней и славной истории.

Венгры (угры или унгры древности), они же мадьяры, появились на землях, которые они занимают теперь, не раньше первой половины IX в. Здесь они осели и смешались в значительной степени с местным славянским населением. Это сожительство отразилось прежде всего на языке венгров, — будучи кочевниками, но ставши земледельцами, они вынуждены были заимствовать от славян огромное количество слов, связанных с оседлостью и земледелием.