Рейн Крюгер - Китай. История страны

В Татарском городе (с севера примыкавшем к Китайскому городу) Пекина располагался Императорский город, а внутри него находился Пурпурный, или Запретный, город, где жила вдовствующая императрица. За огромными воротами здесь прятались золоченые дворцы, павильоны, храмы и башни с пышными названиями — Ворота всемогущих духов, Башня драгоценного лунного света, Павильон сохранения гармонии, Палата вечной весны. Между ними были разбросаны дворики с ярко-красными колоннами, портики с мраморными ступенями и карнизами в виде драконов, веранды с лакированными ширмами, нависавшие над прудами с лотосом или клумбами, и просторные галереи, которые вели в пропахшие благовониями покои. Сюда не долетал дьявольский грохот фабрик, построенных по западному образцу, здесь не было слышно залпов морских орудий, не было видно работающих в поле крестьян — ничто из внешнего мира не могло проникнуть за тридцатифутовые стены Запретного города и нарушить уединение ее величества. Вместе с вдовствующей императрицей жил племянник, номинальный владелец украшенного драконами трона, его жена, наложницы и многочисленные принцессы со штатом евнухов, которые должны были быть китайцами, и служанок, обязательно маньчжурок. Загадочная, скрытая от посторонних глаз — только в последние несколько лет европейцам было позволено ее лицезреть — и окруженная таким ореолом святости, что критика Цыси была равносильна смерти, вдовствующая императрица правила огромной империей от имени послушного ее воле племянника.

Она была окружена коррумпированными евнухами, возродившееся влияние которых свидетельствовало о дальнейшем разложении правительства, и советниками, дававшими прямо противоположные рекомендации; в нации не было единства, поскольку в высших слоях общества усиливались антиманьчжурские настроения, а армия оставалась плохо организованной, оснащенной устаревшим вооружением и настолько необученной, что основными предметами на экзаменах по военной подготовке по-прежнему были стрельба из лука и фехтование. Вдовствующая императрица плохо представляла себе реальное состояние дел в стране. Например, несмотря на сложное финансовое положение страны, вынуждавшее правительство брать займы у России, Британии и Франции, Цыси тратила миллионы на строительство роскошного дворца в нескольких часах езды от Пекина.

Не стоит удивляться, что она не уделяла внимания интеллектуальным дискуссиям, охватившим Китай в 90-е годы XIX века. Движение «самоукрепления» получило новый импульс благодаря унизительному поражению от японцев, которых привыкли презирать как варваров. У истоков этого процесса стояла группа молодых ученых из Кантона под руководством Кан Ю-вэя. Обладавший глубокими познаниями в области литературы, изучавший конфуцианство и буддизм Кан Ю-вэй адресовал правительству несколько докладных записок, настаивая на модернизации — по западному образцу — во всех сферах. Он предлагал сформировать сеть конфуцианских церквей по всей стране и заменить традиционную систему летосчисления — в соответствии с династией и девизом правящего императора — отсчетом лет со дня рождения Конфуция, а также ввести западные науки в список предметов для экзаменов. Более того, он выступал за конституционный образ правления и парламентский принцип формирования правительства, впервые выдвинув идею демократии. Тем не менее за его предложениями стояло присущее конфуцианству стремление к идеальному обществу, свободному от страдания, переполнившего мир, хотя в основе этого стремления лежало убеждение в необходимости богатого и сильного государства для отражения угрозы — со стороны Запада — целостности нации и духу конфуцианства. Идеи Кан Ю-вэя, которые он пропагандировал при помощи лекций в основанной им академии, а также многочисленных публикаций, получили широкое распространение и пользовались успехом среди ученых и аристократов.

Поражение от Японии убедило Кан Ю-вэя, что для введения конституционного образа правления недостаточно реформировать верхушку власти: необходимым условием является «развитие снизу». Вместе с единомышленниками, придерживавшимися реформаторских взглядов, он организовал «научные общества», сначала в Пекине, а затем по всей стране, для обучения и мобилизации дворянства. Кроме того, они использовали такой мощный инструмент пропаганды, как газеты — тех было основано не менее шестидесяти. Так, одна из них, выходившая в Шанхае, печатала яркие статьи одного из учеников Кан Ю-вэя, который утверждал, что технический прогресс может быть эффективен только при условии политических реформ, которые высвободят коллективный потенциал нации, а для этого необходимо в первую очередь избавиться от древнего монархического строя, чьей единственной целью является сохранение династии. Другой реформатор зашел так далеко, что осмелился критиковать весь уклад жизни общества, в основе которого лежала конфуцианская доктрина «трех связей» — покорность подданных правителю, жены мужу, сына отцу — и которую он объявлял неправильной, порочной и репрессивной.

Такие радикальные идеи не принимались умеренными сторонниками реформ, число которых продолжало расти. Даже в крупных городах, где широко распространились либеральные взгляды, умеренные объединились с консерваторами для защиты, как они полагали, священных ценностей и устоев нации. Главной угрозой существующей династии считалось предложение о новом порядке летосчисления — со дня рождения Конфуция. Негативная реакция вылилась в преследовании радикалов, а также в почти полное запрещение «научных обществ» и газет. Однако в июне 1898 года произошло событие, встревожившее чиновников, — император пригласил Кан Ю-вэя на личную аудиенцию.

С 1889 года, после коронации восемнадцатилетнего императора Гуансюя, вдовствующая императрица официально перестала быть регентом, но по-прежнему не выпускала бразды правления из своих рук. Тем не менее причиной усиливающихся разногласий с племянником стал его интерес к западным знаниям. В 1894 году, после трехлетнего курса обучения иностранным языкам у преподавателей-иностранцев, он стал изучать работы реформаторов, и когда через год вдовствующая императрица узнала, что император читает книги западных авторов, она запретила все занятия, за исключением традиционных китайских дисциплин. Однако его увлечение западными идеями продолжало беспокоить тетку, поскольку при дворе появились различные партии, и умеренные реформаторы яростно спорили с радикалами.