Валерий Никоноров - «Свистящие стрелы» Маодуня и «Марсов меч» Аттилы. Военное дело азиатских хунну и европейских гуннов

Кочевые племена Саяно-Алтая вошли в западное крыло военно-административной системы, формирующей войска Хуннской державы, возглавляемые одним из высших должностных лиц в хуннской чиновничьей иерархии — западным чжуки-князем. Этот пост занимали ближайшие родственники правящего шаньюя, происходившие из династийного рода Силуань-ди, В состав этого западного крыла, или аймака, входили все подвластные хунну племена, жившие в западных районах Центральной Азии от Саяно-Алтая до Тянь-Шаня. Непосредственно номадами Южной Сибири управлял хуннскии чиновник рангом поменьше, называвшийся гудухэу.

Вероятно, впервые десятилетия после хуннского завоевания Саяно-Алтая ставка хуннского наместника размещалась в Туве, В Центральной Тувинской котловине, под горой Бай Даг, были обнаружены и исследованы курганы хуннской знати с каменной насыпью прямоугольной конструкции и дромосом-входом. В них были погребены хуннские знатные воины или чиновники. О богатстве и высоком положении этих людей можно только строить предположения, поскольку эти монументальные сооружения были начисто разграблены и осквернены еще в древности. В Туве известно несколько стоянок хуннских кочевников.

В начале I в. н.э. номадами Саяно-Алтая управлял могущественный хуннскии вельможа — гудухэу князь Сюйбудан. Для своей любимой жены, китаянки принцессы Имо, он приказал построить в долине Абакана дворец в стиле китайской архитектуры, с глинобитными стенами, множеством комнат и кановой системой отопления, при которой дымоходы от очагов проходили по каналам вдоль стен жилища, обогревая все помещение. Дворец венчала черепичная крыша. На концевых дисках торцевых окончаний крыши были оттиснуты иероглифы с пожеланием вечной жизни и радости ханьскому императору и императрице. Дверные ручки на дверях этого дворца изображали личины мифических китайских демонов-гуи. У них были европеоидные черты лица, глубоко посаженные глаза, орлиные горбатые носы, густые усы и бычьи рога. Они должны были вместе с отборными хуннскими воинами охранять прекрасную принцессу от посягательств непокорных подданных. В этом дворце располагалась резиденция самого гудухэу Сюйбудана, который переместил свою ставку из Тувы в Минусу {29} 29 Вайнштейн, Крюков, 1976. № 3. С. 146 — 148. Ср.: Кызласов Л. Р., 2001. .

Еще одним красноречивым свидетельством хуннского владычества на Енисее служит знаменитый Знаменский клад, принадлежавший какому-то безвестному хуннскому воину, побывавшему во многих походах и собравшему немалую добычу из золотых и серебряных украшений, других изделий из благородных металлов и драгоценных камней. У некоторых собранных им подвесок и серег обломаны петли и крепления. Вероятно, грабитель очень торопился, срывая их с мертвых тел, выдергивая из ушей своих жертв. Он смог спрятать свое состояние в ямку, вырытую под каменной стеной древнего тагарского кургана, заботливо прикрыть разрубленным пополам хуннским керамическим сосудом, зарыть и замаскировать его от посторонних глаз, но вернуться за сокровищами не сумел, видимо, сам погиб от руги врага.

В Горном Алтае от времени хуннского завоевания не осталось почти никаких следов. Найдены только печи для обжига хуннской гончарной посуды и обломки таких сосудов в насыпях курганов пазырыкской культуры. Видимо, хунну проникли лишь в юго-восточную окраину Горного Алтая и пробыли в этих землях недолго.

Однако последствия хуннского владычества весьма отчетливо проявились в культурах кочевников, пришедших вместе с хунну в Южную Сибирь, и местных номадов.

Среди племен, пришедших на Енисей в составе хуннских войск и принесших характерные черты военно-дружинной культуры центральноазиатских кочевых воинов, были некоторые этнические группы тесинского этапа тагарской культуры, отличавшиеся от коренного европеоидного населения Минусинской котловины. Они пытались подражать хунну — господствовавшему кочевому народу — носили хуннские воинские пояса с ажурными бронзовыми бляхами, на которых были изображены фигуры быков, или дерущихся лошадей, или свернувшихся в кольцо драконов. Однако оружие, которым они воевали, уступало хуннскому. У них были простые луки, способные поражать цель на близкой дистанции, стрелы с железными и костяными наконечниками, среди которых были наконечники с раздвоенным насадом, заимствованные у хунну, железные кинжалы {30} 30 Худяков, 1986. С. 59 — 60. . С помощью такого оружия они могли поддерживать власть хуннских наместников над местными татарскими племенами, но не могли противостоять самим хунну, лучше вооруженным и оснащенным для войны с вассальными номадами.

Кочевые племена булан-кобинской культуры Горного Алтая, прямые потомки «алтайских скифов», находились в вассальной зависимости от правителей державы северных хунну до ее крушения и распада во II в. н.э. Оружие и воинское снаряжение горно-алтайских кочевников этого периода включает образцы, воспринятые у могущественных соседей — центральноазиатских хунну и сарматов, живших в степях равнинного Алтая и Казахстана. У хунну булан-кобинские воины заимствовали дальнобойные сложносоставные луки с костяными накладками на середине и концах кибити. Преимущество таких луков по сравнению со скифскими было настолько очевидным, что их стремились взять на вооружение все, кто сталкивался с хунну на поле боя и испытал на себе проникающую силу, дальнобойность и точность попадания хуннских стрел. Однако воины Горного Алтая не просто брали на вооружение хун некие луки, а стремились их усовершенствовать и приспособить к условиям стрельбы в лесистой горной местности. Булан-кобинские луки имеют некоторые отличия от хуннских (рис. 16, 1 – 4). Они были меньших размеров, с укороченными накладками. На некоторых луках отсутствуют срединные фронтальные накладки. В единичном случае найден лук с совершенно необычной для хуннской традиции концевой фронтальной накладкой. Такое разнообразие форм свидетельствует о поиске наиболее подходящего, оптимального для условий Горного Алтая дальнобойного и скорострельного лука.

По набору форм булан-кобинские железные стрелы отличаются от хуннских (рис. 16,5 — S). Наиболее привычными для горно-алтайских стрелков были стрелы с железными трехлопастными наконечниками удлиненно-треугольной формы с шипами. Такие стрелы совершенно аналогичны бронзовым наконечникам предшествующего, скифского времени, только изготовлены из железа. В изготовлении стрел местная, скифская традиция возобладала над привнесенной хуннской. Вероятно, приверженность горно-алтайских кочевников к трехлопастным шипастым наконечникам объясняется тем, что их можно было использовать универсально, на войне и на охоте. Шипастый наконечник, проникнув в пораженную поверхность, застревал в теле жертвы и не давал ей уйти от охотника. А в жизни кочевников Горного Алтая охота на лосей, изюбрей и косуль играла очень важную роль. Костяные и роговые стрелы булан-кобинской культуры были разнообразны (рис. 16, 9– 13), Среди них имеются и втульчатые, и черешковые, и с раздвоенным насадом трехгранного и ромбического сечения. У хунну была заимствована форма раздвоенного насада. Шипы у многих наконечников соответствуют местной пазырыкской традиции. Набор стрел булан-кобинской культуры предназначен для стрельбы по легковооруженному противнику. Лишь отдельные наконечники линзовидного и ромбического сечения могли пробивать защитную преграду.