Сергей Дмитренко - Морские тайны древних славян

Уже в прошлом веке был предложен ряд принципов периодизации латена. Признанная в настоящее время периодизация, построенная на синтезе различных концепций, выглядит так: фаза 1а (450–400 гг. до н. э.), 1в (400–300 гг. до н. э.), 1с (300–250 гг. до н. э.), 2а (250–150 гг. до н. э.), 2в (150—75 гг. до н. э.), 3 (75 г. до н. э. — начало новой эры)…

Диодор Сицилийский сообщает нам, что кельты очень любили украшения, и его сведения находят массу подтверждений в кельтской литературе Ирландии. Среди украшений наибольшей любовью пользовались фибулы и торквесы (гривны).

Торквес был чрезвычайно популярным украшением кельтов и также представляет исследователям много хорошо датируемых вариаций. В отличие от фибул торквесы были мало распространены в Европе гальштатского времени, и их массовое производство падает именно на латенский период. Торквес нес на себе следы не вполне ясной нам религиозной символики. Его нередко приносили в дар божеству, а с некоторыми богами он прямо ассоциировался как непременный их атрибут" [82].

Гривна славян выполняла двоякую роль: во-первых, украшения (отсюда и название славянской гривны — то, что носили на загривке, на шее); во-вторых, денежной единицы. В связи с этим нам представляется странной структура слова "торквес": торг- и — вес. (Если, конечно, это не случайное совпадение с русскими словами.) Но, может быть, торквес и действительно был денежной единицей у кельтов, раз они его приносили в дар божествам?

"Население Арморики (Бретани; известные античным авторам племена осисмиев, венедов и др.) ставит перед историками и археологами немало проблем, касающихся прежде всего происхождения. Хотя полуостров относительно беден памятниками раннего железного века и более древних культур, все же можно заключить, что общественные отношения и культура развивались здесь достаточно преемственно вплоть до латенской эпохи.

В то же время, как и везде, признаки этой культуры появляются и на этом крайнем западе Европы, постепенно наслаиваясь на местные традиции и переплетаясь с ними. Раньше в этом видели следствие миграций кельтских племен "новой волны", постепенно подчинивших себе местное население. Сейчас этот процесс представляется гораздо более сложным. Отдельные предметы типично латенского облика могли проникать в Арморику самыми различными путями. Латенская орнаментация каменных стел могла появиться как итог проникновения очень небольших групп людей и как подражание отдельным металлическим предметам. Возможно, имели место и передвижения ремесленников.

Недавние исследования показали, что изменения художественного стиля в упомянутом районе можно связать с четко прослеживаемой картиной каких-то социальных потрясений, падающих на рубеж IV–III вв. до и. э. (покинутые или разрушенные поселения и пр.). Что произошло в точности, пока неясно, но, скорее всего, именно тогда в Арморику могли проникнуть более или менее крупные отряды пришельцев, политически и культурно подчинившие себе местных жителей. Это предположение, конечно, не исключает возможности и более ранних крупных миграций, ибо нам известны примеры, когда подобные переселения почти не оставляли археологически достоверных следов (историческое переселение кельтов из Британии в Арморику в V–VI вв. н. э.).

Косвенные подтверждения указанной выше датировки можно найти на юго-западе Франции, где в V в. до н. э. тоже были обнаружены следы латенского стиля. Тем не менее здесь вопрос о сколько-нибудь заметных перемещениях населения, как кажется, не стоит, ибо большинство памятников раннего латена подвергаются на территории Аквитании и Лангедока явному и доминирующему влиянию местных художественных традиций. Все это говорит в пользу устойчивости достаточно долго развивавшейся тут социальной и культурной среды" [82].

На западе римляне, саки с востока,

Два бились в твердыню Ирана потока.

Но Парфии войско стояло меж ними.

Вот саки бегут, вот смятение в Риме.

Бойцы Хорасана, Гурана и Рея

Отбросили недругов грудью своею.

Вернемся снова к словам Л. Н. Гумилева: "Гурские султаны были правителями своего народа, оседлого, земледельческого, аборигенного, а пришлых тюрок: халаджей и карлуков, — они за своих не считали… Но в походы ходили вместе" [24]. Куда же девались халаджи, карлуки и могучий этнос гурцев?

С исчезновением из Гиркании гурцев — "волчьего народа", как их называли персы, на Волге, Балканах и Кавказе появляются народы (народ), которые так и называют себя "волчьими".

Что могут означать термины: болгарин, булгар или балкарец? Слова образованы двумя составляющими: болг- (булг-, балк-) и — ар (-арии, — арец). Ар это арий по-индоирански, и ир по-тюркски, то есть "человек". А болг- (балк-, болк-) — это "волк". То есть слово "болгарин" может означать понятие "волчий человек".

Волк в древнеславянской мифологии представляет собой таинственный и даже космогонический персонаж.

"Повторяющиеся не только на Руси, но и у других славянских и соседних с ними народов сказки об Иване-царевиче и Сером Волке наделяют этого зверя-хищника даже крыльями. Летит он быстрее ветра, переносит Серый на своей спине царевича из одной стороны света белого в другую, помогает ему добыть чудесную Жар-птицу, золотогривого коня и всем красавицам красавицу Царь-девицу. Говорит этот сказочный волк голосом человечьим и одарен необычайной мудростью". А дело в том, что "волком иногда оборачивался, по слову языческой старины, даже сам Перун, появляясь на земле" [17]. Значит, волк — это символ Перуна, и Иван-царевичу потому удаются его самые невероятные начинания, что именно он, в виде волка, оказывает помощь царевичу.

Получается, что те, кто называли себя "волчьими людьми", имели в виду древнеславянского бога-громовержца Перуна и вкладывали в название "волчий народ" тот смысл, что они "Перуновы люди" или "дети". И если это выглядит правдоподобно по отношению к славянам-болгарам, то как могли называть себя "Перуновым человеком" или "сыном Перуна" тюркский хан Аспарух — основатель Болгарии, или булгарские ханы — основатели Волжской Булгарин и города Казани? Это невероятно. Больше того, даже антинаучно, ибо всем известно, что тюрки-булгары пришли в Европу в составе других тюркских народов из глубин Сибири во время Великого переселения народов и участвовали в "гуннской эпопее".

Что может быть общего между булгарами-тюрками и гирканцами-гурцами? Даже языковые семьи должны были бы быть разными: алтайская — у булгар, индоевропейская — у гирканцев.

Однако задумаемся: в чем на самом деле состоят противоречия? Почему гурцы, смелые и отважные воины, ценившиеся даже среди лихих тюрок "за храбрость и боеспособность", не могли участвовать в "гуннской эпопее"? Разве для того, чтобы побеждать таких же отважных и умелых воинов, — аланов и готов, не нужны были храбрость и умение воевать? Или гунны своих противников, закованных в броню, шапками да стрелами с костяными наконечниками закидывали? Конечно, гурцы могли стать участниками "гуннской эпопеи". Тем более что гурцы исчезают одновременно и вместе с тюрками-халаджами и карлуками.