Валерий Граждан - Фрегат «Паллада». Взгляд из XXI века

«Фибры» и «нюансы» не заставили себя ждать. Благодаря предстоящему походу в своём будущем писатель определился в большей степени как русский моренист.

Окунаясь во многочисленные корабельные биографии здесь рискну внести некие лирические отступления. Милостивые государи, вам, рискнувшим предсказывать судьбы спущенных на воду, вновь рожденным кораблям идти дальше душевных сентенций. Душа склонна к переживаниям, болезням и, увы, кончине, подчас трагической.

У Паллады таковое случилось в виде предзнаменования ещё в самом начале её похода в составе эскадры великого мореплавателя вице-адмирала Ф. Ф. Беллинсгаузена. Почти роковой случай помог ей спасти большую часть кораблей экспедиции. Беда постигла лишь три судна. Второй «звонок был более серьёзный, хотя обошедшийся далеко не набатным последствием. Каждому кораблю рок определял свой век, свою судьбу…

Сияющий цветами корабельных красок и начищенной бронзой орудий и иллюминаторов фрегат был великолепен. Только что сошедший со стапелей, корабль привлекал внимание даже бывалых моряков Санкт-Петербурга и Кронштадта. Многочисленная публика зрителей заполнила городской причал. И не мудрено: в него вложили душу корабелы-строители, руководимые инженером-полковником В. Ф. Стоке, равных которому в России тогда не было. На верфях трудились плотники, краснодеревщики, чеканщики, кузнецы и другие спецы, собранные по всей России. Это была элита для любого адмиралтейства. Жаль, но к тому времени ещё не было и многих наук, так необходимых корабелам, да и самим мореходам. А посему лиственница по бортам соседствовала с палубным дубом без каких-либо компенсаторов тех же линейных расширений при намокании. Первый же шторм давал течь во внутренние помещения. Шпангоуты и стрингеры при прямом попадании в них ядра или бомбы крошились, образуя пробоины. Не спасали эффективно просмолённые прокладки из пакли или войлока с медной обшивкой бортов. А через пять-шесть лет плавания борта банально прогнивали, а то и прогрызались древоточцем и червяками морскими. Так что и сравнивать-то по большому счёту было не с чем. Наука даже в зачаточных гипотезах, порой исчезала, объятая пламенем инквизиции. Последний её костёр погас в 1782-ом году, превратив в прах прекрасную «ведьму» Анну Гельди с божественным ликом. Стоит ли удивляться малопривлекательной внешности современных женщин Европы: вероятно инквизиция стала «чёрным селекционером» на пути к их красоте.

Но закон Гука о смещении под нагрузкой был известен уже в 1678 году. Так что шпангоуты и борта из металла стали применяться лишь с закатом парусного флота и применением паровых машин с вертикальными паровыми котлами.

А вот с прессой, полиграфией было куда более туго. Так что пока строили по пресловутому сленгу: «на выпуклый…». Хотя конструкции и расположение пушек, якоря и клюзы (отверстия в бортах под цепи якоря), иллюминаторы (утолщённые стеклянные окна в бортах), вплоть до гальюнов (санузлы) и рулевых устройств инженер Стоке разрабатывал со всем тщанием и надлежащим опытом. Почти в те же годы происходили казусы чистейшей воды безграмотности: при спуске уже отстроенного корабля на «большую воду» с камелей (подобие понтонов) не учли положения ватерлинии и… затопили судно со всеми красотами по корме и бортам. А то и переламывали по мидельшпангоуту (пополам), дав беспрепятственно «съехать» с опор на чистую воду большей половине новенького судна. Лишь с появлением доков и других инженерных решений кораблестроение приняло совершенно иной вид. Совершенствуется оно и поныне, в двадцать первом веке. У нашего фрегата решены не без проблем его историческое предназначение и наименование «Паллада» в честь греческой богини, дочери Зевса. Она была при властителе богов Олимпа своего рода фавориткой, то есть более, чем секретаршей. И не мудрено: родная кровь, любимая дочка. Так что ключевые вопросы разрешала она, затем подсовывала на утверждение папаше. Согласитесь, что вряд ли какая сфера дел людских не подпадала под её влияние: мудрость, искусство и, конечно же, войны. Любые дипломатические деяния богоподданных правителей были либо мудрыми, либо разрешались войной. А запечатлеть для потомков картину мироздания целиком могли опять-таки гении искусства по навету Паллады. Одним словом: царь земной ведал о миссии фрегата, дав Док с «Палладой», куда поставили фрегат под отделку, пропах древесинами ценных пород. Весь рангоут и деревянный настил укрыли старой парусиной, отслужившими листами меди. По количеству вооружения фрегат соответствовал боевому кораблю линейного устава. Понятие «линейный корабль» не было подвластно аналогу линкоров в металлическом исполнении. Тогда были лишь пробные зачатки рангового подразделения по водоизмещению и прежде всего по вооружению. Не отошли ещё в бытие абордажные приёмы ведения боя. Да и флот-то России зарождался как таковой. Но уже намечались азы промышленного судостроения. То же можно говорить о подготовке, учёбе морских кадров. Мало где на исторических страницах говорится прежде всего о поте и крови флота-матросах. Ведь повествователи из понятных побуждений умалчивали о рекрутских наборах на флот. Крестьян брали на службу от сохи буквально: дали винтовку и айда в окоп. Пушечное мясо по нынешним канонам. Ну а на флот? Здесь на «айда-пошёл» никак не сгодится. Прежде всего – пушки, из которых надобно попасть в цель подчас на крутой волне! Где такая наука в зачатке 19 века? Её основоположником – практиком-баллистом были сам царь Пётр и его последователи Меньшиков, Суворов, Ушаков, Нахимов. Теперь лишь остаётся с уверенностью предполагать, что львиная часть «нижних чинов» на парусном флоте набиралась из… «перекованных» ушкуйников. Сиречь из корсаров речных просторов Волги, Дона, Урала, Камы. Для них при отлове из лесных чащ и шири русских рек была одна альтернатива: пеньковый «галстук» на шею и обзор с высоты реи корабельной. По статистике тех времён по лесам беглых татей обретало более двухсот тысяч. Вот Вам и резерв, царь-батюшка. Головорезы и мастера ближнего огневого боя. Далее следовали знаменитые «пушечные качели».

Театр морских сражений всё более расширялся. Пресловутые наборы в рекруты совершенно не перекрывали потребность в «пушечном мясе». Таковое вершилось не токмо в России, но и в именито-показных странах демократии, коими себя выпячивали Великобритания и иже с нею союзники по Европе. И выход был незамедлительно найден под блудливо-лицемерным наименованием «королевский флот». Пример тому адмирал Дрейк. Неприкрытый пресс в незаконном рекрутском наборе получил в народе эдакое едко-сатирическое прозвище. В России не сочли нужным вообще облекать в какую-либо юридическую форму набору на стремительно развивающийся флот. А нужны были тысячи, десятки тысяч корабелов-строителей, оружейников, плотников, ткачей и парусников, кузнецов и кашеваров, комендоров, матросов-абордажников, сиречь отъявленных головорезов, чертей во плоти. Всех названных и не токмо, следовало сыскать по просторам и лесным чащобам Руси. А недостающих обучить и приноровить к непростому морскому деянию при надлежащем здоровье!