Борис Рыбаков - Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. Происхождение Руси и становление ее государственности

Рассказ о трех братьях — Кие, Щеке и Хориве — помещен далее, и поэтому здесь преждевременно говорить о «сей братии». По другую сторону выписки из свода игумена Иоанна находится дополнительное разыскание о князе Кие, произведенное летописцем для того, чтобы реабилитировать его княжеское достоинство и опровергнуть версию (очевидно, новгородскую) о простом «перевознике» (9; 10. 10; 3).

§11. Вслед за рассказом о Кие помещено очень интересное и важное описание племенных княжений (10; 5–7), но оно резко перебито выписками из какого-то географического источника. Дело в том, что перечень племенных княжений не охватывал всего восточного славянства; в него не входила примерно половина восточнославянских племен. Это, очевидно, объяснялось специальным интересом летописца именно к этой половине племен, составившей впоследствии Русь в ее первоначальном виде {315} 315 Рыбаков Б.А. Начало Русского государства. (Представления летописцев о Руси VI–IX) // Вестник МГУ. 1955. № 4, 5. .

Перечислив самостоятельные княжения полян, древлян, дреговичей, словен, полочан, текст летописи переходит к описанию размещения других племен — описанию, составленному по другому принципу:

«И по сих брати дьржати почаша род их къняжение в Полях, а в Деревлях свое, а Дрьговичи свое, а Словене свое Новегороде, а другое (?) на Полоте, иже и Полочане (10; 5–7), от нихже (?) и Кривичи, иже седять на верх Волгы и на верх Двины и на верх Дънепра, ихже град есть Смоленск: туда бо седять Кривичи. Таже Север от них. А на Белеозере седять Весь, а на Ростовском озере Меря, а на Клещине озере Меря же. А по Оде реце, кде вътечеть в Волгу, язык свои Мурома и Черемись свои язык и Мордва свои язык» (10; 7–13).

В списке княжений мы снова чувствуем руку новгородца, который сделал исключение только для Новгорода, добавив его имя к Словенскому княжению. Труднообъяснимое дополнение к полочанам («а Словене свое Новегороде, а другое на Полоте»), быть может, связано с тем, что на эту фразу пришелся «шов» между двумя различными кусками текста; едва ли ее первоначальный вид был так двусмыслен. Ведь по прямому смыслу фразы в ее теперешнем виде нужно считать, что у словен было два княжения — одно в Новгороде, «а другое на Полоте». Очевидно, надо понимать так, что список княжений завершался полочанами, и слова «а другое» следует переводить «и еще одно» — полочане. Река Полота, очевидно, взята из географического перечня, строго придерживающегося в своем описании речных систем, тогда как в перечне княжений реки отсутствуют.

§ 12. Непосредственно за приведенной выше географической вставкой идет текст (10; 14–20) с утраченным, очевидно, началом, но чрезвычайно важного содержания. Это — перечень славянских племен, составляющих Русь, и неславянских (финно-угорских и балтийских) племен, платящих дань Руси. В отличие от предыдущего описания, занятого лишь указанием географических ориентиров, здесь в основу положен принцип политической принадлежности. Географическая вставка значительно менее полна, чем этот перечень: во вставке указаны только пять финских племен, а в перечне данников Руси, сверх того, еще девять разных племен.

В славянской части, идентичной перечню княжений, есть лишь одно отличие — после простого перечисления уже известных нам полян, древлян, дреговичей, новгородцев, полочан и северян здесь указаны «Бужане, зане седоша по Бугу, послеже же Велыняне». Эта фраза снова возвращается к принципу речных систем и, вероятно, относится к тому же географическому источнику, из которого черпался материал для ряда вставок {316} 316 Шахматов А.А. «Повесть временных лет». С. 376; . [37] «Возможно, что бужане после север вставлено составителем 3-й редакции».

§ 13. Без всякой логической связи с предыдущим перечнем, но в несомненной связи с отрывками, помещенными много выше и повествующими о славянах на Дунае (см. § 3, Б 1и Б 2), стоит известный рассказ о нападениях кочевников на дунайских славян и дулебов (11; 1–18). Эта вставка, вероятно, относится к первоначальному тексту, но на это место она попала при последующей обработке текста Нестора.

§ 14. После третьего упоминания «Полям же живущем особе» следует несколько разрозненных фраз, посвященных географии и этнической принадлежности ряда славянских племен (И; 19. 12; 1–10). Обращает на себя внимание тематическая и даже грамматическая несогласованность отдельных отрывков между собой. Порядок и внутренняя логическая связь появляются лишь двенадцатью строками ниже, когда в летописи дается знаменитое этнографическое описание славянских племен.

Приведем эту часть текста, разбив ее предварительно на отдельные куски, связанные внутри единством:

А«Полям же живущем особе, якоже рекохом, сущим от рода Словеньска и нарекошася Поляне, а Древляне от Словен же и нарекошася Древляне.

БРадимичи же и Вятичи от Ляхов. Бяста бо два брата в Лясех — Радим, а другый Вятко; и прешедша, седоста: Радим на Сожю и прозвашася Радимичи, а Вятко седе с родомь своим по Оце, от него же прозвашася Вятичи.

ВИ живяху в мире Поляне и Древляне, и Север, и Радимичи и Вятичи.

Г…Хорвати… Дулеби же живяху по Бугу, къде ныне Велыняне, а Уличи и Тиверьци седяху по Днестру, и приседяху к Дунаеви. И бе множьство их; седяху бо преже по Бугу и по Днепру оли до моря и суть гради их и до сего дне, да то ся зваху от Грьк «Великая Скуфь» (11; 19–20. 12; 1–10) Имеяхубо обычаи свои…»

Каждый, из приведенных выше отрывков, во-первых, не связан логически с соседним, а во-вторых, не представляет и сам по себе законченного целого. Обращает на себя внимание пестрота терминологии:

Отрывок А — «нарекошася»; Б — «прозвашася»; Г — «ся зваху», «живяху» и «седяху».

Отрывок А является повторением уже сказанного выше в разделе о первоначальном расселении славян и никак не связан с рассказом о злоключениях дулебов во времена аварского владычества.

(6; 2–3): «Такоже и ти Словене (отрывок А — «сущим от рода ело — веньска») прешедше седоша по Дънепру и нарекошася Поляне (отрывок А — «и нарекошася Поляне»).

(6; 3–4): «а друзии — Древляне, зане седоша в лесех» (отрывок А — «а Древляне от Словен же и нарекошася Древляне»).

Отрывок Б явно связан с рассказом о расселении славян и ведется в прошедшем времени. Древляне, северяне, радимичи и вятичи почти всегда объединены летописцем то как враги полян, то как мирные соседи, то как люди, живущие (в отличие от полян) «звериньским» образом. В перечне же расселившихся в Восточной Европе славян недостает из ближайшего окружения полян именно радимичей и вятичей. Очевидно, эта легенда о приходе Радима и Вятка первоначально находилась в разделе о расселении славян после вавилонского столпотворения или после упоминания древлян или же. после упоминания северян (см. 6; 4–10). В таком контексте становится понятным придуманное летописцем объяснение имен радимичей и вятичей от эпонимов — ведь в этом разделе давалось толкование племенных, названий (полочане от реки Полоты, древляне от лесных древес, морава от реки Моравы).