Всеволод Вихнович - Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)

Решительно проводя политику реформ иродианского типа, Пётр не щадил оппозиционных ему церковных иерархов.

По данным историка русского монархизма Л.А. Тихомирова, после ликвидации Петром поста главы русской православной церкви — патриарха и учреждения Синода, своего рода министерства по делам церкви, «большая часть русских епископов побывала в тюрьмах, была расстригаема, бита кнутом и прочее. В истории Константинопольской церкви, после турецкого завоевания, мы не находим ни одного периода такого разгрома епископов и такого бесцеремонного отношения к церковному имуществу» {269} 269 Солоневич И.Л. Народная монархия. М., 1991. С. 472. . Здесь уместно вспомнить о не менее бесцеремонном обращении Ирода с Первосвященниками Иерусалимского Храма.

Однако успех реформ был связан с неимоверными жертвами. Достаточно указать, что даже перепись в 1710 году показала убыль «тягловых», то есть платящих налоги людей на 1/5, то есть на 20% (!) {270} 270 Ключеский В.О. Курс русской истории. М., 1958. Т. IV. С. 128. . Петр прекрасно сознавал необходимость принесённых его подданными жертв, что видно из его высказывания о жестком царе Иване Грозном: «Сей государь есть мой предшественник и образец; я всегда представлял его себе образцом моего правления в гражданских и воинских делах, но не успел ещё в том столь далеко, как он. Глупцы только, коим неизвестны обстоятельств того времени, свойства его народа и великие его заслуги, называют его мучителем» {271} 271 Голиков И.И. Деяния Петра Великого. С. 59–60 // Пётр Великий. Pro et contra. СПб., 2003. С. 22. . Следует напомнить, что в деяния Ивана, также как самого Петра, входит и собственноручное убийство собственного сына. Еще более показательно, что этим историческими персонажами весьма интересовался руководитель второй после Петра попытки модернизации России И.В. Сталин.

Угадал кровное родство первой и второй попытки модернизации России своим поэтическим чутьём М.А. Волошин еще в 1924 г.:

Однако победителей народная память не судит строго, успехи запоминаются, а жертвы реформаторов рано или поздно забываются и остаются большей частью в учёных трудах.

Стоит вспомнить и то, как воспринимали староверы — «зилоты» петровского времени царя-реформатора. По мере развития реформ среди них сложились две легенды о том, что Петр — самозванец, а другая, что он антихрист. Первая легенда дошла до утверждения, что якобы «царица родила девочку, которую подменили немчонком» {273} 273 Ключевский В. О. С. 228. См. также. Шмурло Е. Ф. Пётр Великий в оценке современников и потомства // Пётр Великий. Pro et contra. Курс русской истории. Т. IV/С. 670–707. .

В другом староверческом сказании, относящемся к 1704 году, некий старец, поморский подвижник древнего благочестия, спасавшийся в лесах, говорит о царе: «Какой он нам, христианам, государь! Он не государь, а латыш, поста не соблюдает, он льстец (обманщик), антихрист, рождён от нечистой девицы, что он головой запрометывает и ногой запинается, и то знамо, что его нечистый дух ломает; он и стрельцов переказнил, потому что они его еретичество знали…» {274} 274 Там же. С. 232. .

Нетрудно заметить, что все эти легенды весьма похожи на рассказы о царе Ироде, поскольку их оставили иудейские «зилоты», возглавившие основные массы иудейского народа, безоговорочно отвергшие все попытки сторонников Великого иудейского царя обеспечить благополучное существование Иудеи как царства земного. Они были согласны только на Царство Божие.

Возвращаясь к итогам иродианской политики Петра, отметим, что Тойнби справедливо полагает, что «он на два с половиной столетия избавил мир от попадания в полную зависимость от Запада, научив его противостоять западной агрессии её же собственным оружием. Султаны Селим III и Махмуд II, президент Мустафа Кемаль Ататюрк в Турции, Мехмед Али Паша в Египте, высшие государственные чиновники, совершившие вестернизацию Японии в 1860 г., — все они вольно невольно ступали по тропе, проложенной Петром Великим» {275} 275 Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. М., 2002. С. 439. . К этому перечню имен следует добавить Мао Цзедуна и его преемников в коммунистическом Китае, а также десятки лидеров стран Третьего мира, пытающихся преодолеть технологическое и социальное отставание от Запада, сфера влияния которого постоянно сокращается. Насколько поразительные формы иродианская политика стала принимать в XXI веке показывает приобретение атомного оружия и средств его доставки, вопреки желаниям Запада, такими бедными незападными странами, как Северная Корея и Пакистан.

Сегодня, в XXI веке, совершенно очевидно, что весь незападный мир, в котором проживает подавляющее большинство населения, стоит перед проблемой модернизации, которая часто приобретает форму вестернизации и даже американизации, вежливо именуемой «глабализацией». Поскольку это невозможно без разрушения прежних моральных, социальных и религиозных ценностей, то реакция на иродианские попытки тонкого слоя правящих элит привить хотя бы некоторые элементы западной культуры, хотя бы в области политической и информационной технологии, вызывают активное противодействие местных зилотов, опирающихся на сочувствие сотен миллионов населения незападного мира. Сегодня это противодействие принимает формы международного терроризма, с которым удается справляться только с большим трудом. Однако развитие военной технологии, глобальных средств информации, связи и транспорта, вплоть до космического, а главное, облегчение распространения идей, неуклонно увеличивает потенциал сопротивления современных «зилотов» «иродианам» и тем, кому они подражают.

Что касается России, то реформы Петра практически оказались исчерпанными через 200 лет, и после поражения России в Первой мировой войне возник новый вызов: преодолеть отставание от западного технологического превосходства.

На этот раз это удалось сделать, согласно Тойнби, заимствованием с Запада не только технологий, но и нового западного мировоззрения — марксизма и коммунизма. Достигнутый на этом пути успех привёл к победе над последним натиском Запада в лице гитлеровской Германии в 1945 году и последующей ликвидации западной монополии на ядерное оружие. При этом, как проницательно отмечает Тойнби, Россия «попыталась приспособить марксистскую идеологию исключительно для себя. В секуляризированном виде, повторив метод староверов, русский коммунистический режим объявил себя единственной марксистской ортодоксией, предполагая, что теория и практика марксизма могут быть выражены в понятиях только русского опыта….Таким образом, послереволюционная Россия представляет собой парадоксальную картину общества, которая получила иностранную иродианскую идеологию, чтобы использовать её как движущую силу в проведении зилотской политики культурной самодостаточности» {276} 276 Там же. С. 567. .