Всеволод Вихнович - Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)

Отметим со своей стороны, что в точном понимании нужд Иудеи он проявил себя настоящим государственным деятелем, трезво сознавал реалии того времени и не гонялся за пустыми фантазиями. Он хорошо понимал, что созданное воинственными царями — наследниками Маккавеев — государство включило и территории, населённые эллинизированным населением. Отношения между иудеями и жителями греческих городов были крайне враждебными. Поэтому после перехода под власть Рима его властители могли решить опереться на враждебное иудеям население Палестины, что приведёт к ликвидации династии Хасмонеев или решительному уменьшению её политического значения. Отсюда вытекало понимание неизбежности и другого следствия. Поскольку Сирия и Палестина были завоёваны великой средиземноморской державой, то единственно правильной национальной политикой для маленькой Иудеи было безусловное подчинение римской власти и необходимость включиться в общее социально-политическое пространство Римской державы. Такой последовательно проводимой политике могли противодействовать только очень национально ограниченные и самолюбивые люди.

При этом ничто не свидетельствует о том, что Антипатр когда-либо стремился сместить сложившуюся уже национальную династию, ведущую свою родословную от славных Маккавеев, возродивших национальное государство. Он вполне удовлетворялся реальной властью в тени признанного римлянами «этнархом» Гикана. Надо указать, что титул «этнарх» — глава народа — означал признанное Римом право покровительствовать всем иудеям, населявшим просторы Римской державы, и право обращаться в их защиту к самому её властителю. При таком порядке под защитой находилось и главное святилище иудеев всего мира — Иерусалимский Храм. Поэтому убийство Антипатра, а главное, отказ от его политики, исходя из каких-то призрачных надежд, сделали падение династии неизбежным и через 6 лет привели на иудейский трон сына Антипатра Ирода.

Однако всё же следует добавить к вышесказанному следующее. Несомненно, можно с высоты прошедших 2000 лет признать, что иудаизм стал мировой религией после разрушения собственно Иудеи. Но столетие сохранения Иерусалимского Храма и той идеологически насыщенной социально-экономической жизни до его разрушения дало возможность возникновения и мирного развития как самого иудаизма талмудического, так и зародившегося в его среде христианства. В общем, в столкновении между Малихом и Антипатром проявился, кроме сугубо политического, также идеологический и религиозный конфликт между национальным и вселенским началами иудаизма. Ведь в тогдашних условиях вселенское означало включение в политическую систему Римской империи. Но, конечно, этого никак не могли сознавать участники политической драмы не только в Иудее, но во всей Римской империи.

Причины гибели отца, несомненно, не оставались неизвестны братьям, но Малих имел достаточно широкую поддержку и благоразумно заранее мобилизовал своих вооружённых сторонников. Очевидно, в свою очередь, понимая, что сыновья Антипатра опираются на римлян, Малих стал лавировать и убеждать братьев в своей невиновности. Мнения последних разделились. Ирод решил двинуться во главе своих войск к Иерусалиму с целью отомстить убийце отца. Более осторожный старший брат Фазаил, возможно, просто лучше знавший положение в городе, убедил брата действовать более изощрёнными методами, чтобы избежать гражданской войны в городе. Он притворился, что верит уверениям Малиха и демонстративно занялся возведением роскошной гробницы для отца.

По-видимому, сторонники Малиха были активны не только в Иерусалиме и собственно Иудее, потому что Ирод со своим войском повернул в Самарию, чтобы подавить там вспыхнувшие народные волнения. Вскоре после этого Ирод со своими войсками всё же двинулся к Иерусалиму. Испуганный Малих обратился к Гиркану, чтобы тот не разрешал Ироду входить в город. Этнарх, он же Первосвященник, в ответ на это направил своего посланца к Ироду. Гиркан, не имея возможности просто запретить, попросил не вводить в Священный город воинов-неевреев в дни наступившего тогда религиозного праздника. Этот факт лишний раз подчеркивает, что в войсках иудейских военачальников было много наёмников из языческих племен. Тем не менее, Ирод, видимо, опасаясь за своего брата Фазаила и спеша ему на помощь, пренебрёг призывом Гиркана и ночью вошёл в город. Однако опять, хотя теперь братья имели достаточный перевес в силах, желая избежать гражданской войны в городе и неизбежного при этом кровопролития, они сделали вид, что поверили личным уверениям Малиха о скорби по Антипатру, который якобы был его лучшим другом.

Ирод посылает негласное послание Кассию с обвинением Малиха в отравлении Антипатра, лучшего друга римлян. Надо сказать, что Малих уже был замечен в антиримских настроениях и действиях. В частности, как было уже сказано, за задержку выплаты римлянам контрибуции он едва не был казнён римлянами, но Антипатр спас его. Поэтому Кассий в ответном послании уведомил Ирода, что он предписал римским властям оказывать ему всемерное содействие в деле Малиха. Такой случай скоро подвернулся. После удачного начала похода на Запад Кассий захватил важный город Лаодикею в Северной Сирии. После этого к нему поспешили многие местные правители и просто влиятельные люди с приветствиями и дарами. Ирод, конечно, предполагал, что к римскому полководцу должен прибыть и Малих. Однако последний решил действовать по-другому. Дело в том, что его сын находился в качестве заложника в финикийском городе Тир. У Малиха родился дерзкий план, достойный авантюрного романа: проникнуть в город, освободить ребёнка и вернуться в Иудею. Там он решил, пользуясь тем, что Кассий был занят войной со своими противниками, поднять восстание против римлян, а потом провозгласить себя царём. Забегая вперед, скажем, что у этого плана могли быть шансы на успех. Никто ведь не знал, какой характер примет гражданская война в Римской империи, и к тому же, как показали дальнейшие события, в игру могла вмешаться соседняя великая держава за Евфратом — Парфия, где проживало многочисленное иудейское население. В таком случае участь сыновей Антипатра была бы незавидной.

Однако Ирод разгадал этот план и сумел предупредить местные римские власти Тира. После этого он устроил пир в этом городе и притворно пригласил на него Гиркана и Малиха. Несколько римских офицеров встретили гостей на пляже у города и, внезапно напав, закололи Малиха мечами. Как пишет Иосиф Флавий, Гиркан был так потрясён, что лишился чувств и упал на землю. Очнувшись, он спросил у Ирода, кто приказал убить Малиха, на что последовал ответ одного из римлян: «Кассий». После этого Гиркан высказал одобрение случившегося, указав, что убитый был гнусным человеком и замышлял против отчизны. Иосиф Флавий проницательно отмечает, что нельзя сказать, было ли это его истинным мнением, или он был слишком испуган, чтобы осуждать случившиеся. В изложении Иосифа заметно оправдание действий Ирода и осуждение коварства Малиха. Однако вполне возможно, что в реальности Гиркан полагал, что действия последнего как бы уравновешивают влияние сыновей Антипатра и тем самым усиливают его позицию и независимость. Во всяком случае ясно, что проримская позиция Ирода и его брата высоко ценилась римлянами.