Всеволод Вихнович - Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)

Однако после убийства Цезаря Антоний проявил чудеса политического искусства. Оправившись от первого замешательства, он сумел добиться от заговорщиков права выступить перед римлянами на похоронах Цезаря. В искусно составленных речах, которые прекрасно изложил в стихах Шекспир, Антоний сумел переломить ситуацию. Народ поднялся на защиту убитого Цезаря против его убийц, которым пришлось бежать из города. Затем был создан так называемый триумвират, состоявший из Антония, 19-летнего наследника Цезаря Октавиана и маловлиятельного третьего участника — Лепида. Главенство тогда явно принадлежало Антонию. Именно он сыграл решающую роль в разгроме республиканцев при Филиппах. После этой победы Антоний, оставив более бедную, охваченную бунтами западную часть Римской державы болезненному «юнцу» Октавиану, которого он явно недооценивал, прибыл на Восток как император и неограниченный властитель.

Там знали, как обуздывать таких людей. Метод был простой — не только не сопротивляться, но поклоняться им, как живым богам. Многотысячелетняя история научила, что именно такого испытания не выдерживали самые, казалось бы, великие завоеватели. Даже непобедимый Александр, покоривший великую Персию, превратился в конце своей короткой жизни из сурового македонского предводителя — просто первого среди равных таких же воинов — в богоподобного восточного владыку, перенявшего все придворные обычаи восточных царей.

Антоний же по своей простодушной и широкой натуре и не думал сопротивляться искушениям новых подданных. Он с удовольствием воспринимал все знаки поклонения и раболепия. В городах Востока его приветствовали как воплощение бога Диониса. Надо сказать, что культ этого бога растений, виноградарства и виноделия, а также театрального искусства был широко распространен во всём античном мире. В Риме он был известен под именем Вакха, в честь которого устраивались особые праздники — вакханалии.

Такими же празднествами сопровождался весь путь Антония. В Эфесе это были грандиозные театрализованные сакральные представления, в которых принимали участие толпы наряженных вакханками женщин, а мужчины и мальчики в костюмах представляли собой сатиров и лесного бога Пана. Город был украшен плющом, всюду раздавались песнопения, гимны и музыка. Все старались как можно изысканней ублажить нового божественного властителя. Его окружали толпы льстецов, служителей Афродиты — женщин и юношей, музыкантов, воспевателей величия Правителя — поэтов и просто просителей всяких милостей. Среди последних немало было и царственных особ. Местные цари искали его благосклонности щедрыми дарами и льстивыми речами, а царицы, помимо этого, пытались прельстить любвеобильного Антония и своими женскими прелестями.

Поступки разомлевшего от такого поклонения Антония были весьма противоречивы — недаром у Диониса были разные прозвища: с одной стороны — Податель Радостей, Источник Милосердия, но с другой стороны, его именовали Кровожадным и Неистовым (возможно, это отражало двойственное действие вина на человека). Но обиженных было больше, чем облагодетельствованных, и, хотя пострадавших это не утешало, всё же его поступки не были последовательными и обдуманными. Как пишет Плутарх, он «долго не замечал своих ошибок, но раз заметив и постигнув, горячо винился перед теми, кого обидел, и уже не знал удержу ни в воздаяниях, и ни в карах. Впрочем, насколько можно судить, он легче переступал меру награждая, чем наказывая» {120} 120 Плутарх. Антоний. С. 331. . В общем, надо отметить, что такие люди очень полезны в качестве близких помощников сильных вождей, каким был для Антония Цезарь, но неспособны достойно сами занимать их место.

Но в одном достоинстве Антонию нельзя отказать: в верности дружбе и боевому товариществу. Он не забыл прежние заслуги своих иудейских соратников по египетскому походу Габиния — Антипатра и его сыновей. Антоний настолько благосклонно и приветливо встретил прибывшего к нему Ирода, что отказался даже слушать жалобы иудейских вельмож на него и его брата. В Эфесе он принял официальное послание от этнарха иудеев Гиркана и всего народа иудейского, а также присланный ими золотой венец. Антоний милостиво и благожелательно выслушал пожелания иудейских послов и немедленно приказал выслать по их просьбе соответствующие послания.

Первое адресовано иудеям: «Марк Антоний император посылает привет Первосвященнику и этнарху Гиркану, а также всему иудейскому народу. Если дела ваши хороши, я доволен.

Убежденный их (послов Гиркана. — В. В.) вещественными доказательствами и доводами в том, что вы действительно преданы нам, и узнав ваш благородный образ мыслей и ваше благочестие, позволяю себе выразить вам своё благоволение». Заканчивается послание такими словами, обращённым к Гиркану: «…Я помятую о тебе и (твоём) народе, заботясь о развитии вашего благосостояния. Ввиду сего я рассылаю указы по отдельным городам, чтобы была возвращена свобода всем тем свободнорождённым и рабам, которые проданы с публичного торга Гаем Кассием или его подчинёнными. Вместе с тем я утверждаю невозбранное пользование всем тем, что даровано вам мною. Тирийцам я сим запрещаю подвергать вас каким бы то ни было насилиям и повелеваю возвратить всё то, что они отняли у иудеев. Присланный тобою венец (с благодарностью) принимаю» (ИД. С. 105–106).

Одновременно в посланиях тирийцам, сидонянам и антиохийцам Антоний под угрозой сурового наказания предписал немедленно освободить проданных в рабство иудеев и вернуть иудеям всю захваченную у них при Кассии собственность.

Попытки противников Ирода снова послать к Антонию многочисленные делегации с жалобами на Ирода были безуспешны. Уже находясь в своей основной резиденции в Антиохии, Антоний выслушал обе стороны, а после этого спросил присутствующего Гиркана, кто, по его мнению, способен лучше управлять народом. В ответ Гиркан указал на уже породнившегося с ним Ирода. Антоний, видимо, ранее принявший решение, после такого признания Первосвященника и этнарха назначил Ирода и Фазаэля тетрархами и поручил им управление делами иудеев. Надо сказать, что титул тетрарх (буквально по-гречески «правитель четвёртой части наследства прежнего правителя») к тому времени приобрёл значение независимого владетеля, не имевшего, однако, права именоваться царём. Теперь оставался только один решающий шаг до восстановленного пусть зависимого, но самостоятельного Иудейского государства. Ускорило это событие реальная угроза восточным владениям Рима со стороны соседней Парфии.