Всеволод Вихнович - Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)

Поэтому вполне понятно, что на этот раз перед посещением резиденции Цезаря на острове Родос Ирод сделал весьма важные и знаменательные распоряжения. Как отмечает Иосиф Флавий, на время своего отсутствия он вместо себя правителем царства назначил брата Ферору, а мать Кипру, сестру Саломею и детей он отправляет в вышеупомянутую неприступную крепость у Мертвого моря — Масаду. При этом Фероре дается строгий приказ ни при каких обстоятельствах не выпускать из рук «бразды правления» страной. И, что самое примечательное, в отличие от событий 35 года до н.э. тёщу Александру и царицу Мириамну он приказывает поместить в крепость Александрион в Иудее под надзор казначея Иосифа (тёзки вышеупомянутого казнённого первого мужа Саломеи) и некоего чиновника — итурейца по происхождению — Соэма. Оба эти чиновника ранее неоднократно доказывали свою верность царю. Объяснение этого в «Иудейских древностях» заключается в следующем: Александра подозревалась в том, что может воспользоваться удобным случаем и поднять народное восстание против царя. Мариамну же невозможно поместить с детьми в Масаде ввиду острого конфликта с матерью и сестрой царя. Все эти объяснения, вполне вероятно, можно принять, но однако решающим мотивом такого решения может служить тайный приказ Иосифу и Соэму: «Убить обеих женщин, если бы они узнали о каком-либо несчастии, постигшем Ирода, и всеми силами стараться закрепить царскую власть за его детьми и братом Феророй» (ИД. Т. 2. С. 153–154). Как было сказано выше, подобный приказ был отдан в 35 году до н.э. перед визитом в Лаодикею к Антонию, но только в отношении Мариамны. Тогда Иродом владело чувство жгучей ревности, вызванной мыслью о том, что молодая жена может достаться другому после его гибели. Однако при этом он не имел оснований беспокоиться за свою семью, поскольку возвращение на царство Хасмонеев, имевших славу врагов Рима, было крайне маловероятно. В 30 году до н.э. положение изменилось, и вполне возможно, что Октавиан мог пожелать после расправы с Иродом за его связь с Антонием вернуть к власти прежнюю династию, имевшую определённые права на власть. Ведь он и его советники не могли не знать, что в Иудее, хотя не часто, женщины управляли государством, например, всего лишь в 75–67 годах до н.э. в Иудее правила царица Саломея (Шломцион), бабушка Александры. В этом случае судьба родных Ирода была бы явно незавидной.

Однако результаты визита Ирода на Родос превзошли все ожидания и сторонников царя, и его врагов. Описание Иосифа явно носит следы литературной обработки, но, в основном, исторически достоверно. Согласно ему, Ирод явился на аудиенцию в царственном одеянии, но без диадемы на голове. В отличие от других он держался с достоинством, ничего не просил и сразу же честно признался, что был другом Антония, участвовал в его походах, не покинул своего друга даже после поражения при Акциуме и оставался его союзником и советником. Именно он подсказал Антонию единственное условие и средство остаться у власти и, может быть, даже примириться с Октавианом — «убить Клеопатру». Только после того, как Антоний отверг этот совет, он, Ирод, решился порвать с ним. Далее он продолжает: «Итак, если ты теперь, в гневе на Антония, поставишь мне в вину моё к нему расположение, то я не только не стану отрекаться, но не задумаюсь ещё раз открыто подтвердить здесь мою приязнь к нему. Если же ты, оставляя его в стороне, посмотришь, каков я к своим благодетелям и каков я в дружбе, то у тебя есть доказательство налицо в виде совершённых мною деяний. Если переменилось имя, то из этого не следует, чтобы моя дружба пошатнулась к тому, кто является заместителем и преемником моего друга» (ИД. Т. 2. С. 154–155).

Скорее всего, в целом этот текст по форме представляет собой литературную переработку. Однако нельзя не заметить в нём элемент истины. Как известно, война официально была объявлена Римом только Клеопатре. Антония, как было объявлено, необходимо было лишить полномочий, которые он незаконно передал иноземке. При этом указывалось, что Антоний потерял рассудок, будучи коварно опоен ядовитым зельем. Как сообщает Плутарх, Антоний и Клеопатра иногда в тайне друг от друга обращались к Октавиану, пытаясь примириться с победителем. Совсем унизившись, Антоний просил разрешить ему провести остаток дней частным лицом если не в Египте, то в Афинах. Клеопатра же просила у Октавиана разрешения передать власть над Египтом её детям. В ответ Октавиан отверг просьбу Антония, а Клеопатре ответил, что с ней будут обращаться достойно, если она прикажет убить или изгнать Антония. Следовательно, можно объяснить, почему Ирод корнем зла объявлял Клеопатру.

Правдоподобным, хотя и также литературно обработанным, выглядит и ответ Октавиана: «Очень хорошо, что Антоний слушал не тебя, а Клеопатру, ведь благодаря его безрассудству мы приобрели тебя». После этого новый Цезарь торжественно увенчал Ирода царским венцом и просил его быть ему таким же другом, каким иудейский царь был Антонию. Цезарь также похвалил Ирода за помощь, которую он оказал Дидию в борьбе с отрядом гладиаторов Антония. Ирод также удостоился сенатского постановления, в котором признавалось его право на царствования со стороны Римской республики.

Надо сказать, что Октавиан действовал вполне рационально, поскольку понимал значение Иудеи как пограничной территории и заслона на пути набегов обитателей пустыни на восточные границы империи. Ирод же в недавней войне доказал умение обуздывать своих подданных и поддерживать порядок и стабильность на подвластной ему территории. Такой политики Октавиан придерживался и в других местах, например, он утвердил права ранее назначенных Антонием правителей — Архелая в Каппадокии и Полемона в Понте. Разумеется, рассчитывал он и на содействие Ирода в снабжении своих войск всем необходимым во время нелегкого похода в Египет, в чём не ошибся.

Нельзя не отметить один эпизод, который, по нашему мнению, объективно положительно характеризует иудейского царя. Речь идет о судьбе некоего Алексаса (Александра) из Лаодикеи. Этот Алексас, один из ближайших советников Антония, стал сильнейшим орудием Клеопатры, ревностно и злобно настраивая по её заданию Антония против Октавиана. Посланный Антонием отговорить Ирода от примирения с Октавианом, этот Алексас вместе с Иродом также осмелился явиться на Родос к Октавиану. Знавший о его коварстве Октавиан немедленно приказал его казнить. При этом надо отметить, что Ирод счёл возможным ходатайствовать, правда, безуспешно, о пощаде чуждого человека, к тому же явного интригана, хотя он сам едва сумел избежать смертельной опасности.

После этого, как пишет Иосиф, он торжественно вернулся в Иерусалим «с большим почётом и большей уверенностью, чем крайне поразил всех, кто ожидал совершенно обратной развязки. Народу казалось, что царь, по милости Предвечного, всегда выходит из опасности лишь с большим и новым блеском» {158} 158 Плутарх. Антоний. С. 371–372; Флавий. Иудейские древности. С. 155; Флавий. Иудейская война. С. 65. .