Коллектив авторов - История Украины

1 сентября 1939 г. немецкие войска вторглись в Польшу, 3 сентября в войну вступили Великобритания и Франция. К 17 сентября стало ясно, что Великобритания и Франция не оказали своему союзнику реальной поддержки, что их гарантии оказались блефом, а объявленная ими война Германии – это «странная война». Польское государство потерпело поражение в борьбе с Германией один на один, и Гитлеру не зачем было его сохранять. Секретный протокол 23 августа уже стал устаревать. Стали меняться и планы Сталина.

До 17 сентября Сталин тянул со «вступлением в игру», демонстрируя всему миру, что не участвует в германо-польской войне. Это нервировало германское руководство, оказавшееся единственным агрессором. Встал даже вопрос о том, что делать с восточной частью Польского государства, входящего в советскую сферу интересов, если СССР так и не введет туда войска. 12 сентября Риббентроп говорил Кейтелю и Канарису о возможности создать там украинское государство (правда пока невраждебное СССР). Лидер ОУН А. Мельник с подачи Канариса стал готовить коалиционное правительство для Галиции.

Но 17 сентября армия СССР перешла границу. Польскому послу в Москве была вручена нота с официальным объяснением советских действий: «Варшава как столица Польши не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать». В действительности правительство продолжало жить и работать в Коломые близ румынской границы. Использовались аргументы, введенные в дипломатический оборот Чемберленом после распада Чехословакии. Если государство распалось, то и договоры с ним не действуют: «Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей». Это был главный тезис, ради которого нужно было сообщать об «исчезновении» польского правительства. Далее вступали в силу ключевые для советской внешнеполитической пропаганды мотивы безопасности: «Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам». Поставив под сомнение нейтралитет СССР в развернувшейся войне, Молотов обратился к национальным целям действий Советского Союза. «Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными»… «В виду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии». Изменение задач от взятия под контроль половины Польского государства к «взятию под защиту» только украинцев и белорусов происходил постепенно, поскольку часть территорий, населенных преимущественно поляками, оставалась в советской сфере влияния: «Одновременно советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью».

Белорусский и Украинский фронты, охватывая территорию востока Речи Посполитой с севера и юга, встретили несоизмеримо меньшее, чем немцы, сопротивление слабых польских сил, еще оставшихся в этом регионе.

Украинское и белорусское население, недовольное политикой польской власти, массами выходило на улицы, демонстрируя радость по поводу прихода Красной армии. Часть жителей, конечно, не радовалась, но с протестом не выходила.

Утром 19 сентября советские войска начали штурмовать Львов, куда подошли также немецкие войска. 20 сентября немецкое командование отвело свои войска от Львова, а 22 сентября польский гарнизон капитулировал.

19 сентября было опубликовано советско-германское коммюнике, в котором о вооруженных силах СССР и Германии говорилось: «Задача этих войск… заключается в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенное распадом собственного государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования». Но Сталин предпочитал провести раздел не собственно Польши, а многонациональной Речи Посполитой – отделить районы, населенные поляками, от районов, населенных белорусами и украинцами. Об этом 19 сентября был проинформирован Шуленбург. 25 сентября Сталин лично объяснил Шуленбургу свои мотивы. Раздел собственно польского населения может вызвать трения между СССР и Германией. Поэтому можно обменять польскую часть советской сферы влияния до Вислы на Литву.

Сталин умолчал о других мотивах. Не претендуя на захват части Польши, Сталин искусно уклонялся от обвинения в агрессии. Агрессию совершила Германия, а СССР просто взял под защиту народы, большая часть которых проживает в СССР. На территории, населенные преимущественно поляками Советский Союз не покушается.

28 сентября Варшава пала. В этот день Германия и СССР заключили договор о дружбе и границах. Стороны провозглашали стремление обеспечить «мир и порядок», «мирное сосуществование народов» и делили территорию Польского государства по новой линии. Приехавший в Москву Риббентроп встретил более теплый прием, чем раньше, но торговались по-прежнему долго. Камнем преткновения стали районы Сувалок, нижнего течения реки Сан и Августовские леса. Немцам был нужен лес и нефтепромыслы. В отношении остальных требований Сталин был неумолим, ссылаясь на то, что территории «обещаны украинцам». Что же это за «украинцы», которым были обещаны территории, и которые прямо-таки «держали Сталина за горло», не давая ему идти на уступки немцам? Однако за этой фигурой речи стояли и реальные обстоятельства. Сталин твердо и неуклонно следил за тем, чтобы под контролем немцев не оставалось украинских территорий (в 1940 г. он, уже вопреки новому секретному протоколу, устранит и еще один потенциальный «украинский Пьемонт» в Северной Буковине, вызвав неудовольствие Германии). Потворствуя национальным чувствам украинцев и тем укрепляя поддержку коммунистического режима, подорванную голодом 1932–1933 гг., Сталин в то же время демонстрировал всему миру свою приверженность принципам национально-этнического формирования границ, из которого Великобритания и Франция исходили в 30-е гг., идя на уступки Гитлеру в Австрии и Чехословакии. Этот националистический подход обеспечивало восприятие сталинской внешней политики как вполне справедливой не только в Берлине, но и в Лондоне.