Николай Крюков - Кто оставил «варяжский след» в истории Руси? Разгадки вековых тайн

Фактически подготовка к празднику тысячелетия Руси началась значительно раньше объявленной в указе даты. Она началась с идеи публикации известных к тому времени русских летописей еще в 1828 г. Спустя шесть лет при Министерстве народного просвещения для этих целей создается Археографическая комиссия. В ее задачи входит сбор всех материалов, касающихся истории Руси с древнейших времен: летописей, политических актов, литературных памятников светской и религиозной направленности.

Изначально предусматривался определенный план издания летописей по хронологии, по значимости и по территориальной принадлежности. Никто, однако, не мог предугадать, сколько всего потребуется времени на реализацию этого проекта, поскольку и в монастырских архивах, и в частных коллекциях обнаруживаются самые разные документы, еще неизвестные науке. (Окончательное собрание летописей так и не издано до настоящего времени.) Но тогда главным для организаторов было представить общественности некий сводный вариант из всех летописей, сформировать его как хрестоматию и издать в дополнение к школьному учебному пособию. Его выпуск планировался к тысячелетию России. Первые девять томов издаются с периодичностью в три года, начиная с 1843. Работа над изданием Лаврентьевской летописи заняла больше всего времени. Эта летопись появляется в печати третьей по очереди, но с указанием первого тома на обложке. Роль хрестоматии выполнил Никоновский (Патриарший) свод, дополненный отрывками из других летописей. Он предъявляется общественности как раз в 1862 г. Авторы аннотации к изданию, не скрывая, сообщают нам, что в «сборник» вошла так называемая Нестерова (Несторова. – М.К.) летопись «с довольно большими изменениями против древних списков, и значительно подновленной в языке и слоге и более или менее неполные и сокращенные Летописи: Киевская, Волынская, Суздальская и Новгородская» 127. Таким образом, издание летописей обеспечивало идеологическое обоснование празднования тысячелетия начала русской государственности.

Вторым направлением в подготовке к празднествам тысячелетия Руси и главным по важности политическим событием, сравнимым с пришествием Рюрика, которое, по замыслам царского окружения, должно было войти в историю, – государственный акт отмены крепостного права. Разговоры об этом велись давно, но решение каждый раз затягивалось. Создававшиеся два десятка лет различные комиссии для разрешения крестьянского вопроса работали для отвода глаз. Событие с отменой крепостного права специально подводилось под канун государственного праздника. Ожидалось, что царский Манифест об отмене крепостного права в Российской империи вызовет в народе ликование и восторг, новый прилив веры в доброго царя, Царя-Освободителя. Однако подвох царского Манифеста о мнимой свободе крестьяне разглядели сразу.

Идея отмены крепостного права строилась на «примерах щедрой попечительности владельцев о благе крестьян и признательности крестьян к благодетельной попечительности владельцев…». Владельцы, они же помещики, записано в Манифесте, сохраняя право собственности на все принадлежащие им земли, могли предоставить крестьянам в «постоянное пользование усадебную их оседлость и сверх того, для обеспечения быта… определенное в положениях количество полевой земли и других угодий». Но за это крестьяне обязаны были выполнять установленные отдельным положением повинности в пользу помещика и исполнять установленные тем же отдельным положением обязанности перед правительством. То есть барщина и оброк никуда не девались, и ничего в данном случае не менялось. Помещик мог соизволить и дать крестьянину огород возле дома, но мог и не соизволить, поскольку земля оставалась в собственности помещика.

«Попечительность» по замыслу авторов крестьянской реформы строилась на согласии помещиков предоставить крестьянам право выкупа «усадебной их оседлости» и приобретения в собственность полевых земель и других угодий, отведенных им в постоянное пользование. «С таковым приобретением в собственность определенного количества земли крестьяне освободятся от обязанностей к помещикам по выкупленной земле и вступят в решительное состояние свободных крестьян-собственников». То есть за помещиками оставалось право согласия на предложение крестьянина о выкупе огорода возле дома и земельного надела. Но помещик мог и не согласиться, и тогда все оставалось, как оно было. А значит, никакой свободы крестьянин не получал и собственником не становился.

Тем не менее царское правительство очень надеялось на «отеческое попечительство» владельцев земель по отношению к их крепостным крестьянам. Оно предусмотрело переходный период для согласования прав помещиков и интересов крестьян, рассчитанный на два года. Чтобы снизить социальную напряженность в деревне, в Манифесте провозглашалось: «В сем состоянии, которое есть переходное, крестьяне именуются временнообязанными» 128. Предусмотрело правительство и еще один момент. Манифест принимается перед посевной 1861 г. «Временнообязанные» крестьяне, недовольные предложениями правительства, должны были выявить себя в первый же год. Против проявления недовольства великим повелением в том же Манифесте пунктом 7 помещикам предписывалось «сохранять наблюдение за порядком в их имениях, с правом суда и расправы, впредь до образования волостей и открытия волостных судов» (Там же). То есть празднества тысячелетия образования государственности на Руси к началу сентября 1862 г. планировались уже в атмосфере всеобщего благоденствия и общественного согласия. То, что крестьянские погромы помещичьих имений оказались более масштабными и продолжались и после запланированного срока, – уже частности.

Местом проведения праздничных мероприятий, посвященных тысячелетию образования Русского государства, был выбран по понятной причине Новгород. (Ведь Рюрика, по летописной легенде, призывали именно в Новоград.) Центральным событием празднеств стало открытие 18-метрового монумента в честь тысячелетия Руси. Это был третий проект, запланированный в программе подготовительных мероприятий. В его композиции дважды повторяется сюжет полюбовного избрания монарха народом – Рюрика в 862 г. и Романова Михаила Федоровича в 1613 г. Сам император Всероссийский Александр II по сценарию праздника в торжественной обстановке, под одобрительные возгласы собравшихся на необычайное зрелище толп крестьян по обеим сторонам Волхова вплывал в Новгород стоя на верхней палубе ковчега времен Рюрика. Александр-Освободитель жаловал народ своим попечительским вниманием. В ответ народ в присутствии многочисленных иностранных гостей демонстрировал свою преданность и признательность.