Николай Крюков - Кто оставил «варяжский след» в истории Руси? Разгадки вековых тайн

Мешало этому одно только неудобство. В обществе уже давно ходили разговоры о вырождении русской крови в монаршей семье. За глаза и в иностранной прессе русскую императорскую семью называли Гольштейн-Готторпской династией прусской фамилии Ольденбургов. Открыто обсуждался вопрос о прекращении рода Романовых на Елизавете Петровне, поскольку она назначила своим официальным наследником сына своей старшей сестры Анны Петровны – Карла-Петера Ульриха, герцога Гольштейн-Готторпского. В историю России он вошел под именем Петра III. С того времени само Гольштейн-Готторпское герцогство оказывалось в зоне влияния русского императорского двора. Вопросы наследства в нем не решались без участия заинтересованной стороны в Петербурге.

Это герцогство, пограничное между Данией и Германией, всегда оставалось камнем преткновения в отношениях между соседями. Из-за него постоянно возникали конфликты. По итогам войны 1848–1850 гг. в мае 1852 года в Лондоне при посредничестве Англии, Франции и России было выработано соглашение между Данией и Пруссией об особом статусе Шлезвиг-Гольштейнского герцогства в составе Дании. Решение принималось по настоянию российской стороны. Николай I прекрасно понимал: сохранение особого положения герцогства в стратегически важном для России регионе возможно только в составе слабого Датского королевства. Накануне войны с Турцией такая моральная победа имела важное стратегическое значение. Так оно на деле и случилось. Пруссия в Крымской войне 1853–1856 гг. не участвовала.

Его преемник, Александр II, повел себя совершенно по-другому. В числе своих государевых титулов на коронации он назвал себя герцогом Шлезвиг-Гольштейнским, но никаких последующих действий в отношении поддержания особого статуса герцогства не предпринимал. Наоборот, сразу же после коронации он едет с визитом в Германию, где встречается с королем Пруссии Фридрихом-Вильгельмом IV. С того времени по странному стечению обстоятельств Датское герцогство неожиданно выпадает из поля зрения российских интересов. Без участия России в 1866 г. оба города, Шлезвиг и Гольштейн, объявляются прусской провинцией. Вывод напрашивается сам собой: Александр II отказался от претензий на Шлезвиг-Гольштейнское герцогство под давлением патриотических настроений внутри России. Хотя в политической перспективе потеря династических прав Романовых на это герцогство оказалась бессмысленной. Упреков меньше не стало.

Вероятно, поэтому, в доказательство преемственности исторических связей и в оправдание немецкой наследственности, в 1874 г. в частной типографии печатается книга «О порядке престолонаследия в России с основания русского государства до ныне благополучно царствующего императора Александра II-го» 129. В ней называются две династические линии: дом Рюрика (указывается имя его супруги – «Ефанда, родная сестра Олега») и дом Романовых 130. Издание этой книги дало основание русскую императорскую фамилию называть Гольштейн-Готторпско-Романовской.

Так летописный Рюрик официально становится основателем Русского государства. И хотя вместо простого памятника Рюрику, который первоначально задумывался, в Великом Новгороде воздвигают монумент «Тысячелетие России», призванный символизировать героические этапы национальной истории, Рюрику отводится на нем видное место. На его щите несуществующий 862 г. выгравирован буквами STO. То есть с латинской S, нехарактерной для этой части летописи. Так, видимо, «государевы люди» хотели приобщить россиян к европейским ценностям.

За историками и любителями древности с тех лет сохраняется право оспаривать место рождения Рюрика, его этническую принадлежность, взаимоотношения с русскими князьями и т. д. Незыблемым остается сам факт его призвания в Новгород и год, который летописец или, скорее всего, переписчик забыл указать.

Самое негативное в норманнской теории – это вера в то, что норманны-варяги действительно владели севером Руси, собирали дань, где-то жили, хранили свои сокровища, имели обрядность, согласно духу того времени с богатыми захоронениями. Где-то же они должны были оставить по себе «золотую» память? Поиски норманнских сокровищ во второй половине XIX в. станут увлечением многих любителей древности и «черных» копателей той поры.

В XIX в., особенно в первой половине, появляется новое увлечение – собирательство древностей. Любители археологии и нумизматики, как они себя сами называли, скупали редкие предметы, обменивались ими, демонстрировали на своих встречах, делились историями их приобретения. Многие коллекционировали все, что могло относиться к древностям. Некоторые, однако, специализировались на каком-то одном направлении. Так, купец И.Н. Царский собирал по старообрядческим скитам старопечатные книги. Историк М.П. Погодин кроме книг разыскивал еще и древние рукописи, монеты, иконы, предметы быта, украшения и т. д. Одни скупали старинные образа, русское серебро. Другие, наоборот, иностранное. Граф С.Г. Строганов, известный коллекционер, хвастался большим количеством иранских серебряных блюд и кувшинов эпохи Сасанидов III–VII вв., которые находили в Пермском крае, а также в окрестностях Полтавы и Старобельска на Украине.

Ценность предметов старины все, конечно же, понимали. Старались придать им государственное значение. Историк П.М. Строев добился разрешения от Академии наук, чтобы под ее эгидой организовать археографическую экспедицию в 1828 г. по монастырям с целью описания всех находящихся там книг, различных актов, рукописей. В последующем будет создана специальная Археографическая комиссия со своим уставом и полномочиями, с правом получения затребованных ею материалов.

Созданное в 1846 г. Археологическое общество станет выдавать разрешения на археологические раскопки, откроет музей древностей, объявит о сборе пожертвований. Когда оно получит средства на приобретение редкостей за деньги, откроется вся география добычи древних предметов, представляющих ценность. Например, монеты присылали из Киева и Харькова, из Новгорода и Ладоги, из Поволжья и Сибири. Всего только за 1851–1852 гг. древних предметов в музей Общества поступит из 17 разных мест. Со временем география археологических артефактов не только расширится, но и увеличатся потоки поступлений из какой-либо одной местности. Так, из Гнездовского клада Смоленской губернии старинные русские серебряные монеты в документах музея Общества записаны несколько раз, начиная с 1867 г. В1873 г. в Общество поступило 1753 старинных русских монет. В 1875 г. – 240. В 1876 г. – 1150. В 1879 г. оттуда прислали клад монет в количестве 14 720 штук. В этот раз денег у Общества не нашлось. Клад отослали обратно. На этом поступления серебряных русских монет со Смоленщины прекратились вообще 131.