Владимир Малышев - Мифы и загадки нашей истории

Такова эта сенсационная истории в версии, изложенной мне на Крите самим Маньядакисом. Однако, если задуматься, многое в ней вызывает сомнения. Во-первых, как греческий капитан мог долететь на бреющем до Севастополя? Ведь любой пилот скажет, что так можно лететь только по хорошо знакомому маршруту, а грек летел в совершенно незнакомую страну. Мало того, натовский пилот направлялся в «стан врагов», летел над зенитками и ракетами нескольких стран в те времена, когда подозрительные цели сбивали, особо не раздумывая. Вспомним, хотя про судьбу американца Пауэрса, сбитого на его разведовательном «У-2» советской ракетой над Сибирью, или про южнокорейский пассажирский самолет, тоже сбитый советской ракетой.

Во-вторых, как Маньядакис мог «спокойно» посадить «Дакоту» на советском аэродроме и вообще найти его? Ведь аэродромы у нас тогда не наносили на карты. Тем более в районе Севастополя – крупной военной базы. На каком языке грек разговаривал с русскими диспетчерами и просил разрешения на посадку? Как ему могло хватить бензина, ведь в районе Крита самолетам некуда было далеко летать (рядом враждебная тогда для греков Турция) и их вряд ли могли заправлять для дальних перелетов? Почему, наконец, Маньядакиса не сбили над советским аэродромом, ведь охрана видела, что самолет – американский и имеет чужие опознавательные знаки?

Некоторые считают, что на все эти вопросы невозможно ответить, если не предположить, что угон из Греции американского военного самолета был ничем иным, как… заранее подготовленной операцией КГБ! Именно поэтому, наверное, так приветливо встретили нарушителя в СССР и отправили потом его не в Сибирь, а в теплый Ташкент. Сам Маньядакис вряд ли расскажет теперь правду, ведь в этом случае он станет не «борцом против хунты», а банальным предателем. И в Греции, как военного летчика, его обвинят в измене родине и на многие годы упрячут в тюрьму. Впрочем, как теперь считают некоторые, и в истории с Рустом до сих пор тоже не все ясно. Говорят, что его будто бы засекли сразу, но не могли сбить, потому что в результате взрыва ракеты, пущенной против летящего на низкой высоте самолета, могли пострадать мирные жители на земле. Другие уверяют, что в случае с Рустом речь идет о заранее подготовленной политической провокации.

Самой страшной тюрьмой считалась в царской России Шлиссельбургская крепость. В ней содержались наиболее опасные узники и за всю ее долгую историю из нее никто никогда не смог сбежать. Но вот загадка: многие сидельцы в условиях сырых и мрачных одиночек и ужасного климата прожили необыкновенно долго, а, некоторые, войдя в крепость больными, вышли потом из нее вполне здоровыми. Причины этого странного явления до сих пор продолжают оставаться загадкой, вызывая среди историков ожесточенные споры.

Как «государева тюрьма» Шлиссельбургская крепость (ранее это была крепость Орешек) стала использоваться с начала XVIII века. Сначала в ней содержались опальные члены царской семьи – сестра Петра I Мария Алексеевна, его первая жена Евдокия Лопухина, бывший император Павел Антонович, убитый потом в заключении и опальные же царедворцы. Позднее ее узниками были просветитель Н. Новиков, декабристы, сидевшие там перед отправкой в Сибирь, другие противники самодержавия. Местами заключения служили солдатская казарма и так называемый «Секретный дом». С 1907 года в крепости размещался каторжный централ, где политические заключенные сидели вместе с уголовниками. После февральской революции 1917 года все узники Шлиссельбурга были освобождены, а тюремные здания сожжены восставшими.

Только много позднее историки обратили внимание на одну странную закономерность: многие заключенные Шлиссельбургской крепости прожили необыкновенно долго. Это было непонятно, поскольку сидели они в одиночных тесных и холодных камерах, питание было крайне скудным, а климат этого района – сырым и нездоровым. В советские времена царское правительство всячески клеймили за то, что оно будто бы содержало узников в «чудовищных условиях», морило их голодом, обрекая на неминуемую и скорую гибель. Но на самом же деле во многих случаях все было наоборот! Как отметил в своей книге «Тайны Петербургских крепостей. Шлиссельбургская пентаграмма» Андрей Синельников, народоволец Михаил Флоренко был брошен в каземат в 1884 году с последней стадией чахотки, но благополучно просидел к крепости до 1905 года, когда был освобожден, и прожил затем в полном здравии аж до 1947 года. Умер он в Геленджике в возрасте 90 лет. Знаменитую Веру Фигнер доставили в Шлиссельбург на носилках, все говорили, что несчастная не проживет и года. Однако она дожила до 90 лет и умерла только в 1942 году в Москве. Могла бы, наверное, протянуть и дольше, если бы не голод и холод военного времени. Когда в крепость привезли революционера Николая Морозова, он харкал кровью, его тащили на руках, но он прожил потом до 92 лет.

Кстати, судьба забытого ныне Морозова вообще оказалась необыкновенной. Он был основателем «Народной воли», принимал участие в покушении на царя, самолично изготавливал бомбы, но в то же самое время был выдающимся ученым. Сидя в крепости, Морозов написал множество научных трудов по астрономии, геологии, биологии, математике, химии, философии и т. д. Задолго до других ученых он теоретически предсказал сложность строения атома и возможность использования внутриатомной энергии, мечтал о полетах в космос и сам потом летал на воздушных шарах и первых самолетах. Когда в 1905 году, просидев в общей сложности 29 лет, Морозов был освобожден, то по представлению Менделеева ему без защиты была присвоена ученая степень доктора химии. Он много и плодотворно трудился потом на научной ниве, а увлекшись полетами, написал первую в мире песню летчиков:

Бывший узник Шлиссельбурга стал председателем Русского астрономического общества, а в советские времена его назначили директором Петроградского института им. Лесгафта, а потом он стал почетным членом Академии наук СССР. В годы блокады, когда Морозову было уже 88 лет, он выезжал на Волховский фронт, где с дальнобойной винтовкой с телескопическим прицелом собственного изготовления охотился за гитлеровцами. Стрелком Николай Александрович был отменным, так как еще до войны закончил курсы снайперов Осовиахима (как видно, долгие годы заточения и мрачной одиночки никакие повлияли на его зрение!). Умер он на 92 году жизни.