Бенгт Янгфельдт - От варягов до Нобеля. Шведы на берегах Невы

Несмотря на все научные достижения, карьера в обсерватории не обходилась без осложнений — Баклунд был зажат между немецкой династией Струве (Отто, сын Вильгельма, в 1862 г. возглавил обсерваторию) и русскими астрономами. Поэтому он лишь в 1895 г. был назначен директором обсерватории — после того как было покончено с гегемонией семьи Струве и русская партия убедилась в том, что Баклунд не будет покровительствовать иностранным ученым.

Наряду со своей научной деятельностью и Нюрён, и Баклунд принимали активное участие в учебной и общественной деятельности скандинавов в Петербурге. Магнус Нюрён на протяжении многих лет был председателем «Скандинавского благотворительного общества» (см. главу «Развлечения и благотворительность»), а Оскар Баклунд был, в частности, председателем школьного совета шведской церкви, где благодаря своему научному авторитету играл важную роль.

Однажды в начале двадцатого столетия инженер Роберт Рунеберг нанес визит вдове Иде Амалии Лидваль в ее доме на Каменноостровском проспекте: фирма Рунебер-га «Бюро Вега» участвовала в строительном проекте, руководимом сыном госпожи Лидваль Фредриком. Во время этого посещения госпожа Лидваль выложила старый серебряный рубль и показала его инженеру Рунебергу со словами: «Вот счастливая монета Лидвалей — подарок вашего великого отца моему покойному мужу».

Серебряный рубль был в семье Лидвалей приносящим счастье амулетом. Он хранился надежно запертым вместе с двумя дорогими для семьи книгами — романом М. Ю. Крюсенстольпе «Мавр» и «Рассказами фенрика Столя» Юхана Людвига Рунеберга. А история была такая.

В 1827 г. в селении Буда (приход Лиден на севере Швеции) у пильщика леса Эрика Юнссона Лидваля и служанки Бриты Стины Ульсдоттер родился Юн Петтер Эрссон Лидваль. Мальчик, рано оставшийся без отца и матери, выучился на портного. С 1846 до 1855 г. он записан портным в собственной мастерской в селении Онгселе. В 1855 г. Юн Петтер перебрался в Шелевад, но сведений о его пребывании там нет. Однако известно, что 30 сентября 1856 г. он переехал из города Евле «неизвестно куда».

Юн Петтер Лидваль покинул Швецию и отправился на восток. Сначала он остановился в Финляндии. В его сумке помимо отвеса и ножниц находилась вся его библиотека, то есть «Мавр» и «Рассказы фенрика Столя». Появившись в Борго, Юн Петтер навестил Юхана Людвига Рунеберга, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение и восхищение. Поэт, которому понравился увлеченный поэзией портной, подарил ему на счастье серебряный рубль. Это была та самая монета, которую жена Юна Петера Ида Амалия спустя полвека покажет сыну поэта Роберту в доме на Каменноостровском проспекте; к тому времени Лидвали были уже уважаемой и состоятельной петербургской семьей.

Неясно, сразу ли Юн Петтер отправился в Петербург или на какое-то время задержался в Финляндии. Скорее последнее, поскольку в приход церкви Св. Екатерины он записался только в январе 1859 г. В ту пору шведский подданный обязан был причащаться не реже раза в год, и поэтому следовало непременно записаться в приход того города, в котором поселяешься. Стало быть, из факта записи Юна Петтера Л идваля в церковных книгах не ранее 1859 г. следует, что именно тогда он появился в Петербурге.

Вскоре молодой Лидваль получил место в одной портняжной мастерской, где так хорошо проявил себя, что после кончины мастера перенял и руководство делом, и вдову. Это супружество оказалось бездетным, а жена через несколько лет умерла от оспы.

Юн Петтер много общался с соотечественниками-шведами. Именно в приходе Св. Екатерины он встретил свою будущую жену Иду Амалию Фельшау — дочь датского столяра из южной Зеландии и финляндки Эвы Кристины Лакстрём из Хаусярви (Финляндия). Венчание состоялось в 1867 г. в шведской церкви. За 1868–1884 гг. в семье родилось восемь детей, из которых шестеро достигли взрослого возраста. Самые младшие мальчики Вильхельм, Эдвард и Пауль (Павел) посвятили себя портновскому ремеслу, а Фредрик решил учиться на архитектора.

Поворотным пунктом в портняжном деле Лидваля стал 1881 г., когда был убит Александр II. Для церемонии его погребения потребовалось сшить всевозможные ливреи и униформы, и Лидвалю поступило много заказов; Иван Петрович, как звали его в России, обычно играл в кегли со знакомым, служившим при дворе будущего императора, и это знакомство сыграло решающую роль в дальнейшей судьбе фирмы.

Фотография И. П. Лидваля, сделанная в петербургской мастерской К. Андерсона в 1870-х годах. Архив Ингрид Лидваль

Потребность в гражданских мундирах была в тогдашней России огромной: мундиры носили не только придворные служащие, но и чиновники государственных учреждений, школьные учителя и т. д.

Поступившие после убийства императора заказы сразу сделали Юна Петтера Лидваля богатым человеком, а фирма получила статус императорского придворного поставщика и право носить эмблему с императорским двуглавым орлом. Через пять лет, в 1886 г., Лидваль умер от сердечного приступа. Отпевание прошло в церкви Св. Екатерины, а похороны состоялись в евангелической части Смоленского кладбища.

Фирмой стали руководить сыновья. В начале XX в. в мастерской работали 150 человек, она была крупнейшей в России, а возможно, и во всей Европе. Тогда мастерская располагалась на Большой Морской улице, 27, в доме, перестроенном Фредриком.

Одним из крупнейших клиентов мастерской был Феликс Юсупов — убийца Распутина. По словам Пауля Лидваля, Юсупов был, «вероятно, самым элегантным мужчиной Петербурга», а его летние костюмы «по своему покрою являлись просто верхом портняжного искусства». Пауль Лидваль знал, что говорит, — он был не только мастером портняжного дела, но и его теоретиком, и позднее издал в Париже два сочинения по истории и эстетике мужского костюма: «S’habiller. Raisonnements sur le costume masculin» («Как одеваться. Рассуждения о мужском костюме», 1931) и «L’Esthetique du vetement masculin» («Эстетика мужской одежды», 1933).

Следующий подъем в делах фирмы произошел в связи с коронацией императора Николая II в 1896 г., когда вновь хлынули массовые заказы. О собственном гардеробе Николая II и его стиле одеваться мы, впрочем, знаем немало благодаря интервью с одним из братьев-портных, напечатанном в шведской газете «Афтонбладет» в 1921 г.

У Николая II имелось около трехсот сюртуков и примерно семьдесят шинелей, а также прочие предметы одежды. Поскольку император перед разными полками облачался в разные мундиры, пуговицы на них не были пришиты, а крепились на колечках и пристегивались, как и эполеты. Кроме того, у императора была сотня иностранных мундиров, в том числе шведский адмиральский.