Алексей Азаров - Дело государственной важности

Нет, Дрекслер не воспользовался копиями. Но где они? Уничтожены или попали со временем в СД? И сможет ли СД установить, откуда Дрекслер получил их?

Бертгольд ломал голову, пытаясь найти ответ. Новый повод для невеселых размышлений ему принесло внезапное решение шефа Заграничной организации амтслейтера [5] Амтслейтер — начальник управления в верховном руководстве НСДАП. Боле ликвидировать должность консультанта. Амтслейтер не счел нужным объяснить в приказе, почему он так поступил. Бертгольду просто был предоставлен выбор: либо длительный отпуск на половинном содержании, либо перевод в реферат, ведающий перепиской с зарубежными немцами.

У Бертгольда пошаливали нервы, и он предпочел отпуск. А так как кроме нервов его беспокоила и печень, то неделю спустя он, испросив согласие Боле, уехал в Карлсбад, на воды.

Здесь его и застала весть о «чистке Рёма», проведенной по приказу фюрера. Из газет Бертгольд узнал, что вместе с Рёмом были расстреляны многие «старые бойцы» НСДАП, известные своей принадлежностью к числу сторонников бывших вождей — Дрекслера, Федера и Штрассера. Те же газеты утверждали, что проскрипционные списки готовились в СД по личному указанию фюрера, и Бертгольд внезапно понял, что амтслейтер Боле, предоставляя отпуск, вольно или невольно спас ему жизнь.

На водах Клаус пробыл полтора месяца и вернулся в Берлин, когда «чистка Рёма» перестала быть злобой дня. Его никто не трогал; служба безопасности как буддо утратила к нему интерес; выждав неделю, Бертгольд созвонился с канцелярией амтслейтера и выяснил, что место в реферате вакантно и будет предоставлено ему, если он подаст по инстанциям рапорт.

Опала, долгая и беспросветная… Новая поездка в Чехословакию — на этот раз не на воды, а в Прагу — обещала Клаусу Бертгольду полную реабилитацию. Так ему намекнули еще тогда, когда операция разрабатывалась в недрах Заграничной организации НСДАП — в нижних звеньях управления, и это же подтвердил амтслейтер Боле полгода назад, перед самым отъездом Клауса.

Амтслейтер Боле принял Клауса в своем кабинете на втором этаже старинного особняка, ничем не выделяющегося в ряду других особняков на тихой, удаленной от центра Берлина Тиргартенштрассе. Он говорил коротко и ясно. Оказалось, что все не так скверно, как Бертгольд думает. Больше того, репутация сторонника Дрекслера, а следовательно, человека сомнительного, с точки зрения НСДАП, открывает перспективы и легко укладывается в рамки легенды, выработанной аппаратом Боле: Клаус, попав в опалу и пережив трудные годы, совершил идейную эволюцию от нацизма к антифашизму.

— Это ваш ключ, — сказал Боле. — Постарайтесь воспользоваться им и распахнуть пошире дверь в Праге, ведущую к лидерам оппозиционной эмиграции. Вам поверят. Пример некоторых, считавшихся друзьями фюрера и переметнувшихся к нашим врагам, слишком свеж, чтобы быть забытым. — Он пожевал губами, потер лоб. — Да, эволюция… Председатель данцигского сената поливает грязью идеи, которые вчера разделял и прославлял, и вождя, которому поклонялся как богу… Немыслимо, но факт! — Встав, Боле подошел к окну, отдернул белую штору. Докончил, тяжело роняя слова: — Не будем скрывать, брат Грегора Штрассера — Отто, представлявший себя «революционным» национал-социалистом, верным спутником НСДАП, тоже дезертировал из рейха и клевещет на нас в своей газетенке «Черный фронт».

— Я понимаю, — рискнул вставить Бертгольд.

— Вот как? — сказал Боле неопределенно и, помедлив, кивнул. — Очень хорошо. Следовательно, вы понимаете и то, что ваш мнимый переход если и вызовет в Праге приступ подозрительности, то не слишком большой. Штрассер и другие создали превосходный фон для вашей легенды. Конечно, вас попробуют проверить, как смогут, и мы пойдем им здесь навстречу: по своим каналам подсунем им документы, характеризующие вас как врага империи. Партайгеноссе Кристман позже познакомит вас с ними и согласует детали. — Боле сделал паузу и поднял на Бертгольда спокойные, невыразительные глаза.. — Надеюсь, вы сознаете, что именно мы вам доверили и какую ношу возлагаем? Если вы… если у вас нет уверенности, что бремя по силам, еще не поздно отказаться.

— Я готов, амтслейтер, — сказал Бертгольд и встал, всем видом подчеркнув, что ему нечего добавить.

Собственно, Боле не открыл Бертгольду ничего нового в сравнении с тем, что на протяжении двух с лишним месяцев подготовки разъясняли ему Кристман и его непосредственный начальник Курт Вермке. Эти два сподвижника Боле возглавляли Портовую службу — вполне невинное на первый взгляд учреждение, организационно входящее в Заграничную организацию НСДАП — сокращенно АО, — огромное управление, выросшее из прежнего отдела Боле, где Клаус начинал свою партийную карьеру в должности консультанта.

Заграничная организация была ведомством легальным, имевшим известную многим берлинцам штаб-квартиру на Тиргартенштрассе, 4, вывески на фасаде, телефоны, зарегистрированные в справочниках, и структуру, точно обрисованную в партийных ежегодниках. Эти ежегодники констатировали, что задачей АО является сплочение немецкого народа и распространение «истинно германского духа». С этой целью АО расходовало миллионы золотых марок на пропаганду «духа» великого рейха, кинофильмы, лекции, оперные и драматические спектакли и посылки с книгами. Другой не менее важной задачей АО было усиление реэмиграции немцев в рейх через посредство специального управления, возглавляемого старым национал-социалистом Геральдом Шульце-Германом. Бертгольд имел все основания считать, что Заграничная организация — один из филиалов имперской политической разведки… Впрочем, «считать» — сказано неточно; за годы работы в отделе Клаус убедился, что так оно и есть, и если и удивлялся чему, так это велико^ лепной организации дела, позволяющей долгое время скрывать от мира истинное назначение многих подразделений АО. В последнее время, правда, репутацию АО несколько подмочили неосторожное высказывание фюрера и тезис из выступления Боле на узком совещании, ставшие неведомо каким путем достоянием печати сначала Франции, а потом и других стран Европы. «Вы, — сказал Гитлер, имея в виду фольксдойче, — наши передовые посты. Вы должны подготовить почву для атаки. Считайте, что вы на военной службе». Боле конкретизировал эту директиву, заявив: «Каждый фольксдойче может и должен шпионить на благо империи». Удар АО нанесло и сообщение, напечатанное в тех же газетах, что Геральд Шульце-Герман наряду с работой в Заграничной организации занимает ответственный пост в штабе отрядов СА, где ведает внутренней контрразведкой штурмовиков.

Высказывание, тезис, заметка… АО продолжала работать так, словно ничего не происходит. Коробки с лентами патриотических фильмов все так же пересекали границы, лекторы разрабатывали маршруты турне, а передвижные труппы расширяли гастроли. Шум от разоблачений со временем утих, сошел на нет, нисколько не отразившись на деятельности тех подразделений Заграничной организации, которые не имели ни вывесок, ни зарегистрированных телефонов.