Виктор Бердинских - Тайны русской души. Дневник гимназистки

Рассказывала Вера еще об этих курсах – для учащихся в народных школах. Оказывается, там, кроме лекций по родиноведению, финансовому праву (?) (хорошенько не знаю – так ли?) и еще чему-то, выступают представители различных политических партий, которые и знакомят с программой своей партии. Сегодня, например, выступает кадет – Огнёв 251. Это – очень интересно. Если б я знала раньше, хоть разик бы пошла послушать. А то – сидишь дураком и ничего-то не смыслишь…

Катя раза два была, но она не очень интересуется этим…

Хоть бы здесь еще какие лекции начались – что-то я без них соскучилась…

Вообще, мне чего-то не хватает, не хватает… Жизни какой-то не хватает, общества ли, общения, может быть, было бы лучше сказать, какого-то другого не хватает – не знаю чего, но недостаток так чувствуется!..

Впрочем, сегодня я не могу жаловаться на свой день.

Утром писала письма, потом ходила гулять, потом ходила с папой и Зиной ( сестрой ) на выставку. Это – 6-я выставка картин ( вятских художников ) 252. Нынче, по-моему, в общем – она удачна. Понятно, всех описать трудно, но художников не так много, и общую характеристику каждого можно дать.

Начну с самого знакомого.

Это – Румянцев 253(между прочим – его жена тоже занимается «живописью», хотя – то есть нет, именно по этому-то – и можно судить, что она ровно ничего не понимает в искусстве. А он еще ее списал для портрета! Разве есть красота в набеленном и нарумяненном, мертвом от этой «живописи» лице?!.). Вот общий характер его картин – удивительная бледность красок: получается ощущение, что вы неясно видите, у вас затянуло какой-то беловатой дымкой глаза, хочется промигаться, чтобы видеть яснее. Но не помогает. Очертания определенны, но… неясно видно, неясно. Оно, может быть, и хорошо, но трудно что-нибудь сказать – мешает хорошенько разглядеть эта неясность. Больше я ничего сказать о них не могу – об его картинах…

И по другую сторону – полная противоположность: Плетнёв 254(я не знала, что Плетнёв – художник!). Ярко написанные композиции. Старинные изделия вятских кустарей: глиняные куклы со «Свистуньи» 255– малиново-зеленые с сусальным золотом, круглым румянцем на щеках безносых лиц; ярко-розовый ребенок с гармошкой; ковши, раскрашенные квадратиками и кружочками. Всё это – на фоне деревенских платков с красными и синими розами-георгинами на изумрудном фоне, разных материй с какими-то узорами-разводами. Прекрасные полустилизации цветков – цикламены и глоксинии, прекрасно сделанные. И, наконец, – араб в белой чалме и пестром костюме…

Но об этом – после. Сейчас ужин, надо кончать ( запись ), а то уж, пожалуй, ( старшие ) не очень довольны… До завтра…

Мне очень понравился ( на Выставке ) «Пестрый араб» 256. Красивое, странных красок лицо. Тонкие женские руки, бронзово-нежные. Одежда – ряд чистых ярких красок, преимущественно – красных, желтых и кирпичных. При всем этом в картине нет ни одной закругленной линии – краски положены углами, складки очерчены прямыми линиями, даже лицо… Впрочем – нет. В этом отношении я лицо не рассматривала. Эта вещь великолепно может быть выполнена мозаикой – странно красивая, интересная вещь.

И Плетнёв – не односторонний художник. Внизу – его более мелкие полотна: полные настроения пейзажи, виды Устюга… Мне они понравились все. Но я и не подозревала раньше, что Плетнёв – художник. Правда, в его костюме всегда виден был вкус и присутствие какого-то неясного намека на… ну, я не знаю, как сказать, – независимость, что ли?.. Но чтоб он был художником – никогда не думала, считала только, что это – человек с сильно развитым вкусом и пониманием красоты, насколько это можно было судить по наружности… Ну – кончим с Плетнёвым…

В следующей комнате – очень оригинальная композиция, довольно большое полотно – «Перламутр». Забыла, чья это вещь (Столбова? 257). Что-то вроде гигантской раковины, в средине которой – две красивые головы: Мефистофеля и его подруги. И вокруг – переливы перламутра… Если б я не видела нос к носу эту картину – я не сказала бы, что она писана масляными красками. Издали – прямо получается впечатление перламутра. Ах, как это красиво – прелесть!..

И тут же в этой комнате (вот – ассоциация по контрасту!) картины из военного быта – Кротова 258. Ну – уж и «красота»!.. Точно корова языком вылизала. Вроде олеографии. Бр-р-р…

Потом – большая картина Деньшина. Та, которая получила премию. Признаться, она не так мне нравится, как его мелкие этюды…

Вправо от нее – много этюдов и картинок Емельянова 259. Из этого парня что-то выйдет, несомненно – покрупнее Румянцева. «Стоги» у него хороши… Ах, как хороши!.. Так и вспоминается толстовское:

Потом – «Этюды» и «На Закате», если не ошибаюсь в названии… Вообще, приятно смотреть, очень приятно – и наше низенькое небо, и «грусть убогих деревень»… 261

Рядом – «пушистые» картинки какого-то Васнецова 262. И две-три – манерных, из которых мне понравилось «Озеро в лесу». Да еще – по необыкновенной для художника простоте и строгости линий – «Обмелевшая река»…

Ну и мимо – в третью комнату!

Там – чудные картины Хохрякова 263. «Никитский спуск от Копанской улицы» – так хорошо, прелесть! «Филейская часовня. От Скопина» – в большую воду писана она и, по-моему, от самой воды – у ручья. Или – за ним, пожалуй… Нет, за ним – нельзя, тогда прямо будет Миронов Луг, а часовню будет плохо видно… Потом – прелестный «Intérieure» 264и «Мельница».

Тут же – много художественных фотографий Лобовикова 265и его портрет – работы Исупова 266. Вот он ( портрет ) – хорошо сделан! А портрет Плетнёва мне не так понравился. В натуре он ( Плетнёв ) красивее – и не так похож на полотне…

Вот – почему-то – мне вдруг стало скучно. Перо перестает ходить по бумаге, мыслей не стало. Характеристики не вышли… Несколько минут тому назад играла ( на фортепиано ) – ничего не выходит. И нигде-то у меня ничего не выходит. Тоска…

Всегда так бывает: охота – смертная, а участь – горькая. И я ничего не пробую, не начинаю, не порываюсь сделать. Всё равно ничего не выйдет… У меня и мысли-то никогда не принимают осязательной формы. Вот – мне хотелось написать «Шестиклассников» (сочинение в прозе). Только один…

Ну – опять дописать не удалось. Пришла Зинаида Александровна ( Куклина ) – и, конечно, всё пошло насмарку. Она жива и весела – как всегда. Скуку как рукой сняло, и теперь – все жалобы ни к чему!..

Я не понимаю только, почему это мне бывает так отчаянно трудно и скучно-тоскливо? По-видимому, надо куда-нибудь прилагать свои силы, хоть их до того мало, что чуть какое усилие – и… готово: целый день – в постели, то есть, конечно, – во всем костюме, но всё же – полулежа…