Марк Блок - Характерные черты французской аграрной истории

Все источники франкской эпохи говорят о распашках нови. Григорий Турский сообщает об одном крупном магнате, герцоге Хродине: «Он основал villae (сельские поместья), насадил виноградники, построил дома, создал пашни». Карл Великий предписывал своим управляющим расчищать в королевских лесах под пашню удобные места и ни в коем случае не допускать, чтобы такие поля вновь становились добычей леса. При чтении любого из завещаний богатых собственников (среди других источников эти завещания являются самыми ценными документами по истории того времени) нельзя не найти там упоминаний о недавно возведенных хозяйственных постройках, о землях, пущенных под пашню. Но не нужно заблуждаться: чаще всего речь идет не о настоящем освоении целинной земли, а о повторных распашках после временного местного обезлюдения, столь частого в те смутные времена. Разве Карл Великий и Людовик Благочестивый не приняли, например в Септимании (нынешний Нижний Лангедок), испанских беженцев, которые создали новые земледельческие центры в чащах и лесах? Таков некий Жан, разместивший своих колонов и рабов в Корбьере (Corbières), «в недрах огромной пустыни», сначала по соседству с Источником в камышах (Fontaine aux Joncs), затем около Ключей (Sources) и Хижин угольщиков (Huttes de Charbonniers) {9} 9 Благодаря счастливой случайности мы располагаем очень полными сведениями об основании этих поселений: «Dipl. Karol», I, No 179; «Histoire du Languedoc», t. II, pr. No 34, 85, lil2; t. V, No 113; cp. «Bulletin de la commission archéologique de Narbonne», 1876–1877. . Ибо эта отнятая у сарацинов пограничная область была дочиста разорена долгими войнами. В тех же случаях, когда действительно распахивалась новь, эта победа человека над природой, несомненно, лишь с большим трудом могла компенсировать затраты — настолько они были многочисленны и тяжелы. С начала IX века упоминания о незанятых держаниях (mansi absi) в сеньориальных описях возрастают самым тревожным образом: более шестой части всех участков (colonges) Лионской церкви, согласно краткому перечню, составленному около 816 года, находилось в таком состоянии {10} 10 A именно: 257 из 1239; см. A. Coville, Recherches sur l'histoire de Lyon, 1928, p. 287 et suiv. . Борьба с непрерывно возрождавшимися пустошами шла также без передышки, что само по себе является прекрасным доказательством жизнеспособности общества; но трудно поверить, что результат в целом был удачным.

Итак, в конечном счете борьба с природой закончилась провалом. После падения Каролингской империи французские сельские местности предстают перед нами сильно обезлюдевшими, всюду пестреют незанятые земли. Многие ранее обрабатывавшиеся земли перестали быть таковыми. Источники эпохи расчисток (около 1050 пода эта эпоха пришла на смену периоду ограниченных распашек, описываемому нами в настоящий момент) единодушно свидетельствуют о том, что когда принялись за расширение пашни, то прежде всего понадобилось отвоевать потерянную землю. «Мы приобрели (в 1102 году) деревню Мэзон (Maisons) в области Бос, которая поистине была пустыней… Мы взяли ее необработанную, чтобы расчистить под пашню». Этот отрывок, который я случайно нашел в хронике монастыря Мориньи, — типичен для массы аналогичных свидетельств. Совсем в другом районе (в Альбижуа) и уже в более позднее время (в 1195 году) приор Госпиталя, облагая цензом деревню Лакапель-Сегалар (Lacapelle-Ségalar), точно так же заявил: «Когда был сделан этот дар, селение Лакапель было пустынно; здесь не было ни мужчин, ни женщин, оно было давно покинуто» {11} 11 C. Brune!, Les plus anciennes chartes en langue provençale, 1926, No 292. . Представим себе наглядно эту картину: вокруг населенных мест (горсточки домов) — поля незначительной протяженности, между этими оазисами — обширные пространства, никогда не знавшие плуга. Добавьте к этому (мы в этом вскоре сможем убедиться), что эти поля из-за способов обработки вынуждены были в течение каждых двух-трех лет оставаться под паром по меньшей мере на год, а часто и на много лет подряд. Общество X–XI веков базировалось на крайне слабом освоении земли. Это было общество разбросанных ячеек, в котором группы людей, маленькие сами по себе, жили, кроме того, далеко друг от друга. Это основная черта, определяющая многие особенности, присущие цивилизации того времени. Однако непрерывность развития не была нарушена. Правда, то тут, то там деревни исчезали; так было, например, с виллой Пэссон (Paisson) в Тоннеруа [6] Тоннеруа — округ города Тоннера в Шампани. — Прим. ред. , поля которой были позднее распаханы жителями соседнего поселения, но сама деревня таи и не была никогда восстановлена {12} 12 M. Quantin, Cartulaire général de l'Yonne, 1854, t. I, No CCXXXIII. . Но большая часть деревень продолжала существовать с более или менее уменьшенными полями. Местами традиции обработки земли на время исчезали: римляне, например, считали удобрение мергелем настоящей специальностью пиктонов; вновь же оно появится в Пуату лишь в XVI веке. Однако в основном старые приемы передавались из поколения в поколение.

Около 1050 года (в некоторых районах с особо благоприятными условиями, как например в Нормандии или Фландрии, возможно несколько раньше, в других — несколько позже) началась-новая эра, которая закончилась только к концу XIII века, — эра крупных распашек целины, давшая, по всей видимости, наибольшее приращение обработанной площади, когда-либо имевшее место в нашей стране с доисторических времен.

В этом грандиозном усилии борьба с лесом дала наиболее быстро ощутимые результаты.

До тех пор в течение долгого времени пашни не проникали в леса. Земледельцы эпохи неолита (которым, вероятно, благоприятствовал более сухой, чем в наши дни, климат) устраивали свои деревни преимущественно в местах, заросших кустарником или травой, в степях, в ландах {13} 13 Ср., для Германии, прекрасные исследования R. Gradmann, последнее из них — в «Verhandlungen und Wissenschaftliche Abhandlungen des 23 d. Geographentags» (1929), 1930; а для Франции, разумеется, Vidal de la Blache, Tableau de la France, p. 54. , расчистка лесов представляла для их несовершенных орудий слишком трудную задачу. С тех пор, несомненно, была нарушена целость многих густолиственных массивов — и при римлянах, и во франкскую эпоху. Например, в начале IX века «за счет густого леса» (de densitate silvarum) сеньор Танкред освоил землю для совсем новой деревни Ла Нокль (La Node), между Луарой и Аленой {14} 14 A. De Charmasse, Cartulaire de l'église d'Autun, t. I, No XLI. . Кроме того, в раннее средневековье лес древней Франции в целом, даже когда в нем не было просек с пашнями, все же не был совсем пустынным и использовался людьми {15} 15 Главные работы о лесе (кроме общих работ, указанных в «Библиографической справке», и различных полезных монографий, перечислять которые было бы слишком долго): A. Maury, Les forêts de la Gaule et de l'ancienne France, 1867; G. Huffel, Economie forestière, 2 части в З томах (два первых — второе издание, 1910 и 1920 годы, третий том — первое издание, 1919 год); L. Вoutry, La forêt d'Ardenne, «Annales de Géographie», 1920; S. Deck, Etude sur la forêt d'Eu, 1929 (cp. «Annales d'histoire économique», 1930, p. 415); R. De Maulde, Etude sur la condition forestière de l'Orléanais. .