Марк Блок - Характерные черты французской аграрной истории

Эти завоеватели земли часто создавали новые деревни в самом сердце расчисток. Это были или стихийно возникающие населенные пункты [вроде деревушки Фруадвиль (Froideville) на берегу ручья Орж (Orge), которая, как показывает нам любопытное обследование 1224 года, создавалась дом за домом в течение последних пятидесяти лет {18} 18 «Arch. Nat», S. 206; ср. В. Guérard, Cartulaire de NotreDame de Paris, t. II, p. 307, No 1. ], или же, чаще, поселения, возникшие сразу, по инициативе какого-нибудь предприимчивого сеньора. При отсутствии других документов иногда достаточно исследования карты, чтобы определить, что тот или иной населенный пункт возник именно в эти времена: дома группируются по определенному рисунку, более или менее напоминающему шашечное расположение (например, в основанном в 1203 году Гоше де Шатийоном поселении Вильнев-ле-Конт (Villeneuve-le-Comte) в Бри или в бастидах [9] Бастиды — укрепленные деревни, создававшиеся одновременно и по единообразному плану в XI–XII веках на юге Франции на основании договоров между сеньорами и верховной властью. В XIII веке это название стали применять также в отношении вновь построенных городов, имевших стратегическое значение. — Прим. ред. Лангедока). Порой, особенно часто в лесу, дома вместе с огороженными участками вытягивались вдоль специально для того проложенной дороги, а поля располагались наподобие скелета рыбы, по обе стороны от этой центральной оси. Такова деревушка Буа-Сен-Дени (Bois-Saint-Denis) в Тьераше (Thiérache) [10] Тьераш — небольшая территория на севере Парижского района с влажной почвой. Там много лесов и лугов, сравнительно мало пашен. В древности там был сплошной лес, примыкавший на севере к «Угольному лесу». — Прим. ред. (рис. 1) или необычные деревни в большом лесу Альермон (Aliermont) [11] Альермон — графство в Верхней Нормандии. — Прим. ред. в Нормандии, построенные руанскими архиепископами на двух разветвлениях одной бесконечной дороги {19} 19 Ср. карту, приведенную Ж. Сионом (J. Siоn, Les paysans de la Normandie Orientale, fig. 14) и особенно (для расположения парцелл) великолепный план графства Альермон от 1752 года, выполненный с оригинала 1659 года («Arch. Seine-Inférieure», plans, No 1). Это «лесные деревни» (Waldhufendôrfer) немецких историков. Можно сравнить с картой китайских расчисток у J. Siоn, L'Asie des Moussons, t. I, 1928,. p. 123. Расположение парцелл здесь аналогично, но дома не строятся в один ряд. . Но иногда эти признаки отсутствуют: дома теснятся, как придется, и деревни, по расположению парцелл ничем не отличаются от соседних. Тому, кто не знает, что местечко Вокрессон (Vaucresson), в долине к юту от Сены, было основано Сугерием, расположение парцелл ничего не сказало бы. Часто само название раскрывает суть дела. Не всегда, разумеется. Нередко новые поселения получали свое название от необработанного места, на котором они возникали. Например, Торфу (Torfou) — это было название буковой рощи, в которую Людовик VI направил людей, распахивавших целину. Но обычно выбирали более выразительные названия. Они недвусмысленно напоминали то о самом факте распашки (Essarts-le-Roi), то о недавнем характере поселения (Villeneuve, Neuville), [12] Но некоторые «новые виллы» (villeneuves) значительно старше XI века и были франкскими или, быть может, римскими. Вильнев-Сен-Жорж (Viileneuve-Saint-Georgês), около Парижа, был уже со времени Карла Великого довольно крупной деревней. причем часто с определением, указывавшим или на звание сеньора (Villeneuve-lArche-vêque) или же на какую-либо яркую черту пейзажа, иногда идиллическую (Neuville-Chant-dOiseî) [13] Ныне официально Neuville-Champ-d'Oisel; но хартия Людовика Святого, данная несколько позже основания поселения (L. Del isle, Cartulaire normand, No 696), содержит название Noveville de Cantu Avis. . Иногда в названии делался акцент на выгоды, предложенные держателям (Francheville, Sauvetat) [14] Essarts-le-Roi — «Королевские расчистки»; Villeneuve, Neuville — «Новые поселения»; Villeneuve-l'Archevêque — «Архиепископское новое поселение»; Neuville-Chant-d'Oiseî — «Новое поселение с поющими птицами; Francheville, Sauvetat — «Свободные поселения». . В других случаях основатель поселения крестил свое детище своим собственным именем (Бомарше, Либурн). Или же, как поступали позже многие заморские колонисты, для новой деревни подыскивался какой-нибудь знаменитый крестный отец в древних странах: Дамиата (Дамиетта — название города и битвы), Павия, Флеранс (Флоренция). Подобно тому как в Соединенных Штатах имеется не менее десяти Парижей, а в долине Миссисипи Мемфис граничит с Коринфом, в Беарне в начале XIII века возникла деревня Брюгге рядом с деревней Гент. Примерно в то же время в сырых лесах Пюизэ (Puisaye) [15] Пюизэ — область в центре Франции, изобилующая бокажами и прудами. — Прим. ред. , между Луарой и Ионной, один сеньор, возможно участвовавший в крестовом походе, построил рядом друг с другом Иерусалим, Иерихон, Назарет и Вифагию {20} 20 Vathaire de Guerchy, La Puisaye sous les maisons de Toucy et de Bar, «Bullet, de la Soc. des sciences historiques de l'Yonne», 1925, p. 164; четыре населенных пункта (последний с названием Betphaget) — выселки общины Сен-Верен (St-Verain). .

Некоторые из этих вновь основанных поселений сделались крупными бургами, даже городами. Многие, напротив, остались довольно мелкими деревнями, особенно в старых лесах, — не по причине неспособности к развитию, а потому, что этого требовала сама форма поселения. Передвигаться по лесу было трудно, даже опасно. Часто люди, распахивавшие целину, находили выгодным расселяться небольшими группами, каждая из которых осваивала среди леса участок незначительной протяженности. В безлесные равнины Шампани и Лотарингии с очень плотным населением еще и сегодня мозаикой мелких лесных деревень вклинивается Аргонна [16] Аргонна — область на северо-востоке Франции на реке Эр; по западному ее берегу тянется Аргоннский лес. — Прим. ред. . В лесах к югу от Парижа один приход, состоявший из множества мелких поселений, имел одновременно два названия: Magny-les-Essarts и Magny-les-Hameaux [17] Magny-les-Essarts — Маньи-расчистки; Magny-les-Hameaux — Маньи-поселки. — Прим. ред. (характерное сочетание). По-видимому, к концу римской эпохи, в раннее средневековье, жители значительной части Франции стремились селиться несравненно теснее, чем раньше; среди исчезнувших тогда населенных пунктов многие были мелкими деревушками (viculi), и мы знаем, что в ряде случаев они были покинуты по соображениям безопасности {21} 21 Например, Guérard, Cartulaire de l'abbaye Saint-Père de Chartres, t. I, p. 93, No 1. . Большие распашки целины снова привели к рассеянию земледельцев.

Подчеркнем, однако, что, говоря о деревушке, мы имеем в виду групповое поселение, как бы ни была ограниченна эта группа. Совсем другое дело — изолированный дом; он предполагает другой социальный режим, другие привычки, возможность и склонность избежать жизни коллективом, локоть к локтю. Римской Галлии, возможно, был известен изолированный дом; к тому же следует заметить, что разбросанные среди полей виллы (villae) (следы которых обнаружила археология) объединяли, несомненно, довольно значительное число работников, вероятно размещенных в хижинах, расположенных вокруг господского дома. Хижины эти были легкими строениями, следы которых могли очень легко исчезнуть {22} 22 Впрочем, они не всегда совершенно исчезали: ср. F. Cumont, Comment la Belgique fut romanisée, 2 e éd., 1919, p. 42. . Во всяком случае, после варварских вторжений эти виллы были разрушены или покинуты. Даже в тех районах, где (как мы увидим дальше), по-видимому, никогда не было больших деревень, крестьяне в раннее средневековье жили мелкими коллективами и их лачуги размещались одна подле другой. Эпохе расчисток выпало на долю увидеть, кроме новых деревень и Деревушек, еще и стоявшие в стороне фермы — granges (слово grange, имевшее тогда более широкий смысл, чем теперь, означало совокупность хозяйственных построек). Многие из них были творением монашеских орденов — не древних бенедиктинских учреждений, строителей деревень, а новых религиозных организаций, порожденных большим мистическим движением, которое наложило свою печать на конец XI века. Монахи этого типа были великими распахивателями нови, ибо они бежали от мира. Часто отшельники, не принадлежавшие к регулярному монастырскому коллективу, начинали возделывать кой-какие участки в лесах, где они укрывались; обычно эти независимые отшельники кончали тем, что вступали в ряды официально признанных орденов. Но сами эти ордена были проникнуты отшельническим духом. Устав самого знаменитого из них, Цистерцианского ордена, может быть назван типичным: никаких сеньориальных рент — «белый монах» [18] Цистерцианцы носили белые одежды. — Прим. ред. должен жить трудом своих рук — и, по крайней мере в начале, сурово соблюдаемое уединение. Так же как само аббатство, строившееся всегда вдали от населенных мест (чаще всего в лесистой ложбине с ручьем, который благодаря надлежащей плотине был источником съестных припасов, необходимых при соблюдении поста), хозяйственные постройки, располагающиеся вокруг аббатства, избегали соседства с крестьянскими жилищами. Они воздвигались в «пустынях», где монахи вместе со своими братьями (конверсами), а вскоре также и с помощью наемных слуг обрабатывали несколько полей. Вокруг тянулись пастбища, ибо орден имел большие стада, главным образом стада овец. Скотоводство в большей степени, чем земледелие, соответствовало обширным хозяйствам, дробить которые на отдельные держания запрещалось монастырскими уставами, а также ограниченному количеству рабочих рук. Но никогда или почти никогда ни хозяйственные постройки, ни сам монастырь не становились центром «новой деревни»: смешение монахов со светскими людьми нарушило бы самую основу ордена цистерцианцев. Так религиозная идея определила тип поселения. В других местах также создавались изолированные хозяйства, возможно как подражание монастырским учреждениям. По-видимому, они никогда не были делом простых людей. По большей части они были созданы богатыми предпринимателями расчисток, менее связанными общинными порядками, чем бедные люди: таков декан аббатства св. Мартина, воздвигнувший в 1234 году в лесу Верну (Vernou), в Бри, прекрасную ферму, снабженную прессом, тщательно обнесенную прочной стеной и защищенную башней (картулярий Собора Парижской богоматери сохранил нам ее красочное описание {23} 23 Guérard, Cartulaire de Notre-Dame de Paris, t. II, p. 236, No XLIV. ). Еще сейчас нередко можно встретить около наших деревень, на некотором расстоянии от них, большие фермы, отдельные архитектурные детали которых — ненормально толстая стена, башенка и вырез окна — обнаруживают их средневековое происхождение.