Марк Блок - Феодальное общество

Но эта передача компетенций, как бы часто она ни происходила, полностью не уничтожила старинного коллегиального правосудия. Там, где сотенный суд находился в руках барона, по-прежнему собирались судящие, как собирались они в те времена, когда главенствовал над ними представитель короля. Не прекращалась деятельность и графских (окружных) судов, которые продолжали действовать точно так же, как в старые времена. Безусловно, самые высокопоставленные и богатые не искали их решений, не появлялись на них и свободные крестьяне, которых судил сам сеньор, но при этом в графском суде непременно должны были участвовать представители от каждой деревни: священник, помощник сеньора и еще четыре человека. За исключением самых могущественных и самых бесправных все остальные подлежали ведению графских (окружных) судов. Сеньориальные суды и особенно королевские, которые после нормандского завоевания расцвели пышным цветом, всячески теснили графские суды, мало-помалу сводя их роль на нет. Компетенции графских судов со временем предельно сузились, но и при этом нельзя было с ними не считаться. И вот почему: именно на уровне графства, или, если речь шла о более крупной административной единице, на уровне сотни привыкли собираться самые активные представители народа, они закрепляли законы и обычаи живущей на данной территории группы людей, от их имени отвечали на всякого рода опросники, что означало готовность нести ответственность в случае необходимости за совместно допущенные ошибки; и так будет продолжаться до того дня, пока представители графских судов, собравшись вес вместе, не положат начало тому институту, который со временем разовьется и станет Палатой общин. Нет сомнения, что парламентский режим Англии родился вовсе не в «дебрях германских лесов». Это очевидно хотя бы по тому, что на нем лежит неизгладимый отпечаток той феодальной среды, которая произвела его на свет. Парламентская система Англии обладает теми особенностями, которые сразу отделяют ее от «государственных» систем континента; более того, сотрудничество различных социальных слоев, допущенных к власти, столь характерное для политической структуры средневековой Англии, свидетельствует о том, как глубоко укоренилось на островной почве правосудие, осуществляемое свободными людьми, столь характерное для древних обычаев варварских времен.

Что касается германской системы правосудия, то кроме бесконечного разнообразия местных обычаев на ее развитие повлияли два очень существенных фактора. Во-первых, «право феодов», которое так и не совместилось с «правом земли», поэтому вассальные суды развивались рядом и параллельно с более древними юридическими учреждениями. И во-вторых, в германском обществе, гораздо более иерархизированном, чем другие, намного дольше сохранялось убеждение, что быть свободным означает непосредственно зависеть от государственного правосудия; это общественное убеждение повело к тому, что графские (они же окружные), а также сотенные суды — хотя их компетенции относительно друг друга не были четко определены и разделены — продолжали активно действовать. Так было по крайней мере в юрских областях Швабии и Саксонии, краях, где было много аллодов, и, значит, не все территории были охвачены сеньориями. От судящих или эшевенов обычно привыкли требовать некоторого земельного владения. Иногда, и нужно сказать, что почти повсеместно, обязанности и полномочия эшевенов считали наследственными. В результате почтение к старинному принципу правосудия, предполагавшему, что свободных людей судит суд, состоящий из таких же свободных людей, привело в конечном счете к правосудию, которое находилось в руках своеобразной олигархии.

Франция, точно так же, как северная Италия, были теми странами, где правосудие было наиболее сеньориализировано. При этом в северных районах отчетливо видны также следы каролингской системы судов. Однако старая система способствовала тому, чтобы иерархизировалась — на нижние и высшие суды — новая система, а так же ее внутренняя организация. Сотенные суды или voirie исчезли очень быстро и окончательно. Характерно, что полномочия верховного правосудия стали именоваться chatellenie (полномочиями замка), то есть теми, что находились в ведении сеньора; иными словами, общественное сознание словно бы признало единственным источником правосудня сильную руку, источник и символ реальной власти. Но нельзя при этом утверждать, что от старинных графских судов вообще ничего не осталось. В больших княжествах князю обычно удавалось оставить за собой право судить за «преступления с кровью», но, как правило, это было характерно для очень обширных княжеств, таких, как Фландрия, Нормандия, Беарн, граф же судил чаще всего аллодистов, рассматривал дела, где одной из тяжущихся сторон являлась церковь, которая лишь частично входила в феодальную иерархию, а также занимался делами рынков и общественных дорог. Именно графские суды и являлись зародышем той власти, которая противостояла дроблению и распылению судебных полномочий.

Но кроме графских (окружных) судов были и другие инстанции, которые также противостояли дроблению. Воспрепятствовать ему стремились две мощные, общие для всей Европы силы, обе они были на тот момент не слишком действенными, но у обеих было большое будущее.

Первой из них была королевская власть. То, что король есть главный судья всех своих подданных, ни у кого не вызывало сомнений. Проблема была в реальных следствиях этого общепризнанного мнения, иными словами, в действительной власти короля и его конкретной деятельности. В XI веке суд Капетингов судил только тех, кто непосредственно зависел от короля и его церквей, в исключительных случаях и с гораздо меньшим успехом он выступал как вассальный суд, куда обращались крупные феодалы короны. Германский королевский суд, созданный по образцу суда Каролингов, напротив, разбирал множество весьма важных и существенных дел. Но даже если королевский суд был достаточно действенным и активным, то, будучи зависимым от одной конкретной личности, а именно государя, он не мог охватить всех подданных. Даже если король, разъезжая по своей стране в целях наилучшего ею управления, вершил суд, как это было в Германии, и суд этот считался наивысшим. Королевская власть могла бы считаться значимым элементом системы правосудия только в том случае, если бы она с помощью специально назначенных судей или специально направленных представителей могла наличествовать в каждом уголке страны. Так было в Англии при нормандских и анжуйских королях, а немного позже и при Капетингах в момент радикальной перегруппировки сил, которая означала окончание второго периода феодализма. И английские короли, и в особенности французские нашли себе необходимую точку опоры в самой вассальной системе. Феодальная система, из-за которой право судить было разделено среди стольких рук, сама же породила средство против этой раздробленности.