Франсуа Блюш - Людовик XIV

Но это достижение почты послужило вектором другого прогресса — прогресса цивилизации.

Во времена Людовика XIV провинция — что бы ни думали по этому поводу Фюретьер, Мольер, Лабрюйер и другие парижане (слишком уж парижские) — стала быстро и хорошо обтесываться. Этим она обязана как почтово-пассажирскому транспорту, так и международным почтовым связям. Таким образом, можно сказать, что маркиз де Лувуа, который завоевал себе репутацию отличного администратора и военного организатора, оказался еще, работая для короля и вящей пользы нации, ревностным проводником цивилизованного быта. Регулярность сообщений, быстрота передачи информации (столь ценные для королевства, которое было уже бюрократическим и современным) держат в напряжении одних и способствуют полезному соревнованию среди других. В провинции любое должностное лицо гражданского и уголовного суда, любой судья судебного округа был оповещен меньше чем за неделю о настроениях, высказываниях и о стиле поведения своих старших собратьев, должностных лиц парламента столицы. Кюре и паства извлекали выгоду из относительно частых отлучек своих епископов. Челночное сообщение между Парижем и епископскими центрами позволило обмениваться новостями и идеями, дающими пищу для размышлений и открытости.

Сфера действия французского языка расширяется, распространяясь от Версаля и Парижа до захолустных городов, деревень и усадеб, двигаясь со скоростью перекладных. В королевстве, где большинство населения говорит на местных наречиях или диалектах («По всем провинциям народ изъясняется на жаргоне, который отличается от языка порядочных людей» {42}) и где школьники выучивают сперва латинские слова, самые новые и изысканные французские выражения проникают в глубокую провинцию гигантскими шагами. Слова и понятия, которые формируются в Париже (как, например, «умение жить в светском обществе» или «иметь практику общения в свете»), распространяются, как говорит нам отец Буур, «через общение порядочных людей из провинции, которые ездят в Париж почти каждый год и привозят оттуда все эти новшества» {15}.

Благодаря соседству, в результате подражания, а также в силу снобизма это влияние языка, хороших манер, умения держать себя в обществе сказывается, в конце концов, не только на средней и мелкой буржуазии, но и на народе. Городской дворянин посещает помещика. Господский служащий подражает своему хозяину, купец путешествует, разносит не только товары в своей корзине. Не следует также забывать о той цивилизующей роли, которую играют благочестивые книжечки Контрреформы. Они приобщили наших предков «не только к внутренней душевной жизни, но еще и к манерам и языку благовоспитанного общества». В то время как Пеллиссон, которому Людовик XIV поручил отвоевывать души в протестантских областях, составляет молитвенники, Французская академия, вернувшись к выполнению своей первоначальной миссии, защищает ради блага народа наш язык и прославляет его {145}. В конце царствования первые издания «Правил христианской благопристойности и вежливости», бестселлера святого Жан-Батиста де Ласаля, приобщают не только к религиозной практике, но и к хорошим манерам по кодексу, который немногим отличается от кодекса дворянства {135}.

Мобильность населения, которую обеспечивает во Франции хорошая организация транспорта, влияет в свою очередь на воспитание молодежи. Во Франции Людовика XIV уже существует народное образование. Но оно вовсе не огосударствляется: городские и провинциальные власти, духовенство на разных уровнях, разные общины жителей являются естественными двигателями школьного образования. Оно не однородно. На севере образование лучше, чем на юге; в городе лучше, чем в деревне; мальчики имеют больше знаний, чем девочки. В конце XVII века в Руане свидетельство о браке подписывают собственноручно 100% именитых граждан, 85% лавочников, 75% ремесленников и 38% рабочих {121}. Все зависит в первую очередь от местных инициатив и от тех соображений, которыми будут руководствоваться родители. Среднее образование находится на высоком уровне. Использование латыни в качестве разговорного языка и соперничество между крупными заведениями (иезуитов, ораторианцев, доктринеров), подталкивающими к соревнованию, во многом способствовало этому. В престижных коллежах преподаются гуманитарные дисциплины, но вместе с тем там воспитываются будущие слуги короля. Приобщение к прикладной математике, к искусству построения фортификаций, к фехтованию, верховой езде, танцам, геральдике способствует формированию дворянина, подготовленного к благородному образу жизни и способного переносить тяготы военного ремесла. И надо знать, что «в 1715 году уже двести французских городов имеют свои коллежи» {294}.

Но огромное распространение народного образования в среде широких слоев населения в течение этого длительного царствования поражает еще сильнее. В течение полувека появляются по всему королевству новые просветительные конгрегации. Отец Барре в Нормандии, каноник Демья в Лионской епархии, каноник Никола Ролан, а затем его продолжатель Жан-Батист де Ласаль в Реймсе — это самые выдающиеся люди в области образования. Школа перестает быть закрытой для девочек. Самые новаторские и замечательные решения принимаются в отношении девочек из бедных семей. «Учительницы христианских и благотворительных школ» Никола Барре, «Ассамблея для дам милосердия, призванных следить за хорошим функционированием школ для слабого пола» аббата Демья, народные школы для девочек Реймсской епархии творят чудеса.

Братья христианских школ Жан-Батиста де Ласаля, первые учебные заведения которого начинают действовать с 1680 года, доводят до совершенства упрощенную педагогику. Ласаль самолично отменяет латынь в начальной стадии обучения. Братья учат детей в первую очередь молиться, а затем читать по-французски. Латынь включается в программу лишь после того, как ученик научится правильному и четкому французскому произношению.

Правительство не считает себя обязанным вмешиваться. Король выдает или отказывает в выдаче грамот, которые разрешают создавать коллежи, семинарии или маленькие школы, а также утверждает уставы и внутренний распорядок вновь созданных просветительских конгрегаций. Но на уровне провинций скоро отчетливо проясняется роль, которую может играть интендант, часто действующий вместе с энергичным епископом. Государство же, со своей стороны, предпринимает шаги в области развития технического образования. «При королевских мануфактурах, созданных Кольбером, имеются курсы для подмастерьев. Мебельная мануфактура короны в Гобеленах, созданная в ноябре 1667 года, содержит за счет короля тридцать пять подмастерьев-плотников, которых обучают ремесленники, работающие на мануфактурах» {294}.