Франсуа Блюш - Людовик XIV

Другие злопыхатели процитировали следующее место из Тацита: «Praefulgebant Cassius atque Brutus eo ipso quod effigies eorum non videbantur» («Кассий и Брут славились именно потому, что нельзя было видеть их изображений» {112}).

Те, кто совершенно не знал латынь и жил в своем веке, были озабочены повседневной, бесконечно тревожной жизнью: большой смертностью из-за двух ужасных зим и кризисом, который вымотал хрупкую сельскохозяйственную экономику.

«По воле случая вторая половина царствования Людовика XIV совпала в большей степени с периодом климатических бедствий» {220}. По воле случая наихудшие природные бедствия совпали с периодом войны, которую вела Франция. По воле случая все эти несчастья последовали за отменой Нантского эдикта; вот поэтому большинство протестантов увидели в этом не случайные совпадения, а проявление гнева Всевышнего.

Как бы там ни было, можно было обвинить в этом короля только лишь из-за слишком упрощенного подхода к вещам. Такой поверхностный подход нисколько не смущал Фенелона, как мы это видели. Такой упрощенческий подход еще меньше смущал романтических историографов, и такому, как Мишле, кажется, даже нравилось то, что ко всем несчастьям, связанным с войной, и ко всем заботам правительства присоединялись природные бедствия. А ведь Людовик XIV не только не управлял силами природы, но еще и не выказывал безучастности к горю простых людей. С самого начала своего царствования он говорил, писал и действовал так, чтобы помогать самым уязвимым слоям населения. Можно прочесть в «Мемуарах за 1661 год»: «Ничто мне не казалось более срочным, чем необходимость облегчить бедственное положение в провинциях и проявить мое сострадание к ним» {63}. Это не были слова, брошенные на ветер, поскольку король в то же самое время принял решение снизить налоги. «Каждый отец семейства желает добра своему дому», вот почему, — говорит Вольтер, — естественно и логично, чтобы абсолютный монарх заботился о процветании своих подданных.

Ни организация двора, ни переезд в Версаль не мешали Людовику XIV интересоваться положением своего народа. Ему в этом помогали и работа с министрами, и изучение донесений интендантов, и изучение разных прошений, и поддержание связей с секретными агентами, и те личные контакты со штатскими и военными лицами, которые у него устанавливаются во время путешествий и военных походов. У короля был, помимо всего этого, замечательный информатор, генерал Лепретр де Вобан, основатель статистики и родоначальник демографической науки. В 1678 году Вобан изобрел свой метод подсчета домов, количества людей, состоящих в браке, детей, слуг, иностранцев. Этот метод, который сначала был опробован во французском Эно, должен был позволить Людовику XIV «точно знать число своих подданных, реальный уровень их богатства и бедности, иметь точное представление о том, что они делают, чем живут, чем торгуют, чем занимаются, хорошо они живут или плохо, на что пригодны земли, на которых они живут, что здесь хорошего или плохого, каковы качество и плодородность почв, их ценность и урожайность; точно знать, насколько королевство может прокормиться своей землей и насколько оно может обойтись без помощи соседей, если его земли будут приведены в наилучшее состояние» {177}и т. д. Восемь лет спустя, в 1686 году, будущий маршал опубликовал «Общий и простой способ, как сосчитать людей», а в это время интенданты Центральной Франции пытались сосчитать число «дворов» в своих финансовых округах. Эти чиновники не привносили в свою работу никакого чувства, в то время экономическую сторону от социальной не отделяли ни король (его записи об этом свидетельствуют), ни де Вобан (его «Королевская десятина» в 1707 году покажет это лучше, чем что бы то ни было).

Можно было бы поверить, что у Вобана было предчувствие о наступлении периода кризисов. Уже в 1687 году началось то, что сегодня называют «маленьким ледниковым периодом», тридцать бедственных лет (которые закончатся лишь в 1717 году), в течение которых наши предки будут страдать от холода. Зима 1693 года была катастрофической. Она породила жестокий голод.

1694 год ничего не изменил. Заметное затишье стало ощущаться лишь в период с 1704 по 1708 год. Но страшная зима 1709 года, почти такая же жестокая, как и зима 1693 года, породила новый период ужасного холода. Этот жуткий холод губит культуры, обрекает деревню на голод, вызывает спонтанную миграцию и порождает бродяжничество. Голод иногда убивает прямо, а иногда косвенно — через эпидемии, начинающиеся среди недоедающего населения. В наше время считают, что кризисные 1693–1694 годы унесли до двух миллионов человек, а 1709 и 1710 годы — около одного миллиона четырехсот человек. Перемещение людей, вызванное голодом, не облегчило положение, а усугубило его. Если голод в основном бил по сельской местности, эпидемические болезни обрушились в большей степени на города — из-за несоблюдения правил гигиены, из-за скопления народа, из-за использования загрязненной воды, из-за скопления нечистот. Весна 1694 года была почти такой же ужасной, как и зима этого года. Такая реалистическая сказка, как «Мальчик с пальчик» (1696), отражает ужасы этих двух последних лет.

Король и его администрация отреагировали без промедления. Мы уже видели, как забота о том, чтоб накормить Францию, повлекла сразу же усиление военных действий, призванных обеспечить проход торговых судов с продовольствием из нейтральных стран во Францию путем организации эскортов для сопровождения этих судов с зерном. Турвиль — у Лагуш, Жан Бар — в открытом море близ Текселя сражаются не только ради славы, но и для того, чтобы накормить от имени короля страну, которая бедствует. Генеральный контролер Поншартрен приступает уже в 1693 году к регистрации количества зерна и количества ртов, которых надо накормить; он дополняет эти цифры, произведя пересчет в 1694 году {177}. Эти срочные обследования не являются административными причудами. За Поншартреном стоит сам Людовик XIV, и если у контролера и есть в мыслях стремление подготовить почву для нового налога (капитации), король и его министр хотят прежде всего узнать, как велик ущерб, причиненный голодом, и помочь стране оправиться от него. Интендантов провинций, которые меньше всего пострадали от голода, просят оказать помощь финансовым округам, которые бедствуют; у Нижнего Лангедока, избежавшего этой печальной участи, просят помощи для Верхнего Лангедока, очень сильно пострадавшего {181}. Канал, прорытый между двумя морями, может помочь в этом; он был открыт для навигации в 1681 году.