Франсуа Блюш - Людовик XIV

Преследование помогло августинцам приобрести еще больше сторонников, не остановило выпуск янсенистской литературы и не придало веса бывшему воспитателю короля. Папа не усердствовал. И тут, желая положить конец всему этому, Людовик XIV потребовал от Рима новую буллу относительно «Формуляра», и папа Александр VII согласился подписать 15 февраля 1665 года «Regiminis apostolici» — буллу, к которой прилагался новый «Формуляр» с драконовскими требованиями {160}. 13 мая 1665 года Перефикс потребовал, чтобы его подписали, и 17-го приехал из Парижа в Пор-Рояль, чтобы подкрепить свое требование. Однако бунтовщицы не только продолжали стоять на своем и не приняли новый текст, но еще четыре монахини, подпись которых была получена ранее, в 1664 году, также отвергли новый текст. Шамийяр не добился лучшего результата.

Тогда по совету короля, который хотел отдалить от столицы источник мятежа, архиепископ нашел, казалось, в начале июля компромиссное решение. В предместье Сен-Жак должны были оставаться только подписавшиеся монашки, а парижские бунтовщицы и высланные под полицейский надзор отлучены от причастия и лишены возможности общаться с миром {160}.

Если ограничиться только драматическими событиями в Пор-Рояле, то можно было бы подумать, что Перефикс выиграл сражение. Но не так было на самом деле. За «Письмами Провинциалу» последовали памфлеты Николя. Придворная и судейская знать исповедовала взгляды августинцев. Уже в январе 1662 года у них появилась высокая заступница в лице герцогини де Лонгвиль, родной сестры Конде. Одно ее имя уже напоминало королю Фронду, поэтому ее заступничество им в какой-то степени и вредило. Но янсенизм расширяет через посредство некоторых епископов сферу своего влияния. Среди епископов самые большие августинцы — Арно (епископ Анже), Вьялар (епископ Шалона), Коле (епископ Памье), Павийон (епископ Але) — были также и самыми рьяными наставниками, которые лучше всех претворяли на практике слово и дело Тридентского собора. Летелье осмелился обратить внимание короля на заслуги Павийона {168}.

Ссора выходила за пределы Парижа и даже за пределы отношений между Парижем и Римом. Людовик XIV потребовал декларацией от апреля 1665 года принятия буллы «Regiminis apostolici». В ее тексте была фраза: «Формуляр с внесенными в него Пятью положениями должен быть подписан всем духовенством, светским и монашеским, и даже монашками» {201}, Николя Павийон, Шоар де Бюзанваль (епископ Бове), Анри Арно и Этьен де Коле, которые уже ранее отказались поставить свои подписи, а также отказались заставить других подписаться под всеми предыдущими документами, опубликовали папский текст, «но снабдили его таким пастырским толкованием, в котором проступало его отрицание» {130}. Александр VII, пришедший в ярость от такой насмешки, собирался устроить суд над четырьмя бунтовщиками, но смерть (1667) помешала ему это сделать. На смену ему пришел Климент IX.

Восшествие на престол нового папы должно было все изменить. Король, несмотря на свое предубеждение и вопреки позиции своего духовника, не решался слишком далеко заходить в этом деле. По его мнению, было не одно и то же: грубо обойтись с некоторыми неподчинившимися монашками и отдать под суд прелатов, окруженных ореолом святости. Кроме того, он знал, что не только парламент, но даже его совет стоят на достаточно галликанских позициях и что они, в силу этого, могли сблизиться с Пор-Роялем, тем более когда национальный формуляр подменялся ультрамонтанским. Наконец, он считал, — и в этом его поддерживал своими советами Лионн, — что переговоры по поводу индультов могли быть решены более успешно в том случае, если не будут предъявляться чрезмерные требования Клименту IX, который слыл человеком уступчивым. В подтверждение доброй воли он предоставил королю утвердительный индульт в отношении Трех Епископств (март 1668 года), затем три индульта (апрель) не только в отношении Руссильона и Артуа, но и в отношении трех территорий, которые Людовик XIV только что завоевал во Фландрии {130}. Затем, не признавая различия между правом и фактом, но принимая двусмысленно поставленные подписи (все четыре прелата, о которых говорилось, подписываясь под документом, «втихомолку включили в него текст, сохраняющий оспариваемое различие» {130}), он временно положил конец ссоре по поводу Пяти положений.

Во времена Александра VII, под предлогом избежать ереси, Рим и король Франции почти подтолкнули часть духовенства к расколу. Благодаря благоразумию Климента IX все казалось улаженным к осени 1668 года. Для того чтобы пощадить самолюбие Ардуэна де Перефикса, переговоры велись в его отсутствие. Такое урегулирование при помощи папы Климента IX справедливо вошло в историю под названием «климентского мира» (clement — милосердный). Чтобы добиться этого мира, Людовик XIV вел игру до тех пор, — примиряя снова янсенистов и Рим, не жалея для этого галликанской приправы, — пока из-за «регалии» не появились другие поводы для разногласий.

Церковный мир (1668–1679) был компромиссом, как подчеркивает Эрнест Лависс, а также одним из важных периодов царствования Людовика XIV.

Но этот мир мог быть только передышкой, ибо Людовик XIV, не видевший разницы между сторонниками Пор-Рояля и последователями Кальвина, считал тех и других опасными для «хорошо организованной монархии». «Можно сказать, что за исключением очень короткого промежутка времени, который последовал за подписанием Церковного мира, Людовик XIV всегда выступал против янсенистов. В 1669 году (когда честолюбивые замыслы и желания короля совпадали, когда Людовик строил грандиозные планы покорения сердец сначала Лавальер, а затем Монтеспан и позволял ставить «Тартюфа», когда приверженность короля к иезуитам и даже к Церкви была наименьшей), казалось, янсенисты добились передышки и милосердия со стороны монарха. Это был единственный период. Предупреждение против янсенистов все сильнее овладевало королем. Миру под названием «церковный», то есть передышке, предоставленной янсенистам, был положен конец в голове Людовика XIV задолго до 1679 года, года разрыва» (Сент-Бёв).

В противоположность этому упрощенному взгляду король распорядился отчеканить медаль с датой 1669 года и надписью: «Restituta Ecclesiae Gallicanae Concordia …» («Согласие восстановлено в Церкви Франции…»). Академический комментарий, который записан в истории металлической чеканки времен правления Людовика XIV, — шедевр дипломатической ловкости: «Среди богословов Франции, — читаем в нем, — поднялись такие острые дебаты на тему о благодати, что возбужденность умов стала причинять большой вред, и можно было опасаться, что дело зайдет еще дальше. Король действовал совместно с Папой, чтобы искоренить ростки разрыва. Святой отец посылал многочисленные бреве прелатам королевства, и Его Величество велел публиковать постановления, которые вернули галликанской Церкви первоначальное спокойствие. Такова тема вышеуказанной медали. На алтаре лежит открытая Библия, а на ней, крестообразно, — ключи святого Петра и скипетр с рукой правосудия, что означает согласие духовной власти и власти короля. Голубь, от которого исходит сияние, — это символ Святого Духа, давшего импульс этой акции» {71}.