Андрей Иванов - Повседневная жизнь французов при Наполеоне

Гвардейский генерал Летор обращается к принцу: «Возьмите нас, монсеньор, мы храбрые люди». — «Мир заключен, — ответил тот, — нам не нужны храбрецы».

«Так это бесстрашное войско было навсегда потеряно для Бурбонов», — заключает Лафайет, рассказавший данную историю в своих мемуарах. А новая королевская гвардия, солдаты которой имеют ранг офицеров и соответствующее жалованье, передается под командование маршалов-предателей — Бертье и Мармона. Старые гвардейцы называют подразделение Мармона «ротой Иуды», а часть Бертье — «ротой святого Петра».

В декабре 1814 года министр Дюпон был обвинен в получении взяток и отправлен в отставку. На его место назначают маршала Сульта, героя Аустерлица и участника множества кампаний Наполеона.

И оказалось, что этот маршал принадлежит к породе льстивых угодников. Он унижается до того, что говорит бывшим вандейцам, сражавшимся с революционной властью: «Господа, это мы ошиблись: не вам следует переходить в наши ряды, а нам — в ваши». Не случайно Стендаль покажет его в «Красном и белом» в роли жандарма. А настоящим шефом жандармов — королевским министром полиции — был назначен Бурьенн, в свое время уволенный Наполеоном за казнокрадство.

Сиротский дом для детей кавалеров ордена Почетного легиона был упразднен, а затем вдруг снова восстановлен. Постыдные шатания!

Военные власти запрещают часовым отдавать честь ветеранам с белым эмалевым крестиком Почетного легиона. Но обычай не удалось искоренить, и в конце концов было разрешено ему следовать.

Правительство беззастенчиво торгует былой и не принадлежащей ему славой — орден Почетного легиона вручают людям, не имеющим никаких заслуг перед обществом. Кавалером становится лавочник, продающий духи в Пале-Рояле! Во время поездки по провинции граф д'Артуа, брат короля, и его сыновья вручают легендарные награды направо и налево. За несколько месяцев число новых кавалеров достигает пяти тысяч. Например, Линч, мэр города Бордо, получил орденскую ленту через плечо лишь за то, что первым примкнул к Бурбонам при пособничестве англичан.

10 июня 1814 года, через шесть дней после обнародования хартии, давшей палатам возможность некоторого влияния на правительство и провозглашавшей свободу печати, ордонансом министра внутренних дел была восстановлена цензура. Затем из этого ордонанса сделали закон. Недовольство граждан еще более возросло.

Правительство объявило, что «формы и направление образования детей будут предоставлены власти отцов и матерей, опекунов и семей». Красивый популистский прием! Бурбоны знали о том, что милитаристская система обучения утратила всякую привлекательность, и отменили обязательные военные упражнения.

Однако когда от формы перешли к содержанию, то выяснилось, что система императорского Университета — великолепное орудие управления. Бурбоны думали заслужить любовь родителей, но остановились в нерешительности.

Из школ исчезли барабаны, но в Париже снова появились швейцарские наемные солдаты. Плохая примета: как тогда, у Людовика XVI! Иноземцы получают приличное жалованье.

Правительство решает исключить из Французской Академии пятнадцать ее членов. Среди них — Наполеон Бонапарт, Жозеф Бонапарт, Люсьен Бонапарт, Лазарь Карно, Гаспар Монж, Луи Бернар Гюитон-Морво [334] Гюитон-Морво Луи Бернар (1737–1816) — видный ученый (физик и химик), политический деятель. Был членом Законодательного собрания и членом Конвента. Принимал активное участие в организации военной промышленности. Одно время был директором Политехнической школы. , Жан Жак Режи Камбасерес, Пьер Луи Рёдерер, Доминик Жозеф Тара [335] Гара Доминик Жозеф (1749–1833) — политический деятель, адвокат и публицист либерального направления. Был членом Учредительного собрания и членом Конвента. В 1792 году был министром юстиции, в 1793-м — министром внутренних дел. За поддержку жирондистов был арестован. Сенатор при Наполеоне. , Эммануэль Жозеф Сиейес, кардинал Жан Мори, Анри Грегуар, Жак Луи Давид.

Устраненных заменили другими лицами. Новые люди стали членами Института на основании королевского ордонанса.

Спору нет, почти любая власть преследует своих противников. И приведенный список состоит из имен, вызывавших наибольшую ненависть Бурбонов и эмигрантов: Наполеон и два его брата, революционные деятели и якобинцы, священники, принявшие сторону революции, имперские служащие и художник Давид, когда-то клявшийся «выпить цикуту» вместе с Робеспьером, а затем ставший придворным живописцем Наполеона.

Но разве Гаспар Монж перестал быть творцом начертательной геометрии, а Лазарь Карно — видным математиком? Институт Франции — уважаемая корпорация, и прием в его члены всегда являлся событием важным и значительным. Бурбоны же проявили мелочность и пренебрегли истинными заслугами перед родиной, которыми — не в пример им — обладали исключенные из Академии. В своей мстительности они были слишком несдержанны и вновь покрыли себя позором.

Скончалась популярная актриса Рокур [336] Рокур (мадемуазель Рокур) — псевдоним трагедийной актрисы Франсуазы Марии Антуанетты Софии Сосерот (1756–1815). . На ее похороны пришло огромное число людей. Когда же они заполнили пространство перед церковью Святого Роха, то им не разрешили войти внутрь храма и попрощаться с телом г-жи Рокур. Служители культа запретили хоронить тело актрисы в освященной земле, так как «людям ее профессии не полагалось христианское погребение».

Тогда люди разбили дверь церкви и, не увидев там священника, решили идти ко дворцу Тюильри. Их гнев еще более усилился, когда они узнали, что священник, отказавший актрисе в погребении, постоянно получал от нее подарки для себя и для бедных прихожан, часто обедал и ужинал у нее. За несколько дней до кончины актрисы он совершил обряд причастия, но теперь «умывает руки»!

Толпа двинулась на Тюильри. Поначалу Людовик XVIII заявил, что священник прав. Но когда ему доложили о масштабах возмущения, он немедленно согласился похоронить г-жу Рокур и послал людей для того, чтобы те проследили за выполнением его приказа.

«Я сделал все кладбища независимыми от священников, — говорил Наполеон доктору О'Мира. — Я ненавидел монахов и выступал за упразднение их и хранилищ их преступлений, монастырей, где безнаказанно расцветали все виды порока. Кучка подлецов, которые вообще представляют собой позор для человеческой расы. Я бы допустил существование в стране только самого необходимого числа священников и ни в коем случае не монахов». (Но почему он тогда доверил им образование маленьких французов?)

Стендаль придерживается похожих взглядов: «Симеон Столпник, двадцать два года простоявший на своем столбе и занимавшийся самобичеванием, отнюдь не добродетелен в моих глазах…