Вадим Дамье - Стальной век: Социальная история советского общества

3 марта начала издаваться газета «Известия ВРК». На ее страницах была сформулирована программа антибольшевистской «Третьей револю­ции», революции, которая должна была привести к социалистическому строю народного самоуправления трудящихся. «Совершая Октябрьскую революцию, рабочий класс надеялся достичь своего раскрепощения, - подчеркивалось в документе «За что мы боремся», опубликованном в но­мере за 8 марта. - В результате же создалось еще большее порабощение личности человека <...> Трудовая Россия, первая поднявшая красное зна­мя освобождения труда, сплошь залита кровью замученных во славу гос­подства коммунистов. В этом море коммунисты топят все великие и свет­лые задачи и лозунги трудовой революции». Большевистская партия «не является защитницей трудящихся, каковой она себя выставляла, ей чужды интересы трудового народа, и, добравшись до власти, она боится лишь потерять ее; а потому дозволены все средства...».

Кронштадтцы обвинили «новую бюрократию, коммунистических ко­миссаров и чиновников» в терроре «опричников из чека», подавлении тру­дящихся и принуждении «их думать только по-своему». «Рабочих при помощи казенных профессиональных союзов прикрепили к станкам, сде­лав труд не радостью, а новым рабством. На протесты крестьян, выра­жающиеся в стихийных восстаниях, и рабочих, вынужденных самой об­становкой жизни к забастовкам, они отвечают массовыми расстрелами и кровожадностью, которой им не занимать стать от царских генералов».

«...В Кронштадте, - говорилось далее в статье, - положен первый камень третьей революции, сбивающей последние оковы с трудовых масс и открывающей новый широкий путь для социалистического творчества <...> Рабочие и крестьяне неудержимо идут вперед, оставляя за собой и учредилку с ее буржуазным строем, и диктатуру коммунистов с ее чрез­вычайками и государственным капитализмом... Настоящий переворот даст трудящимся возможность иметь, наконец, свои свободно избранные Советы, работающие без всякого насильственного партийного давления, пересоздать казенные профессиональные союзы в вольные объединения рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции» [166].

«Пусть знает весь мир трудящихся, что мы, защитники власти Советов, стоим на страже Социальной Революции», - подчеркивалось в заявлении кронштадтцев, опубликованном в том же номере «Известий ВРК» [167]. Газета выходила под шапкой «Власть Советам, а не партиям!». Говоря о свободно избранных Советах, восставшие имели в виду не выборы по партийным спискам и принципам, а избрание конкретных делегатов, пользующихся доверием рабочих и крестьян.

Кронштадт надеялся, что «Третья революция» в России придаст но­вый стимул мировому революционному движению. «Эта новая революция всколыхнет и трудовые массы Востока и Запада, являя пример нового со­циалистического построения, противопоставленного казенному коммуни­стическому «творчеству», убеждая воочию зарубежные трудовые массы, что все, творившееся у нас до сего времени... не было социализмом», - говорилось в статье «За что мы боремся». А радиообращение ВРК к работ­ницам всего мира по случаю 8 марта, заканчивалось призывом: «Да здрав­ствует Всемирная Социальная Революция!» [168].

В освобожденном городе-крепости началась организация новой жиз­ни. Поддерживался революционный порядок, с энтузиазмом работали все предприятия и службы. Продовольствие распределялось поровну; матросы согласились уравнять свои пайки с рабочими и другими гражданами. Улуч­шенное питание пролагалось только больным и детям; официальные лица не имели никаких привилегий. Помня о 1917 г., моряки поручили отправ­ленной в Петроград делегации доставить в Кронштадт анархо-синдика­листов Е.З.Ярчука и В.Волина, чтобы те помогли ВРК в его работе (вос­ставшие не знали, что оба активиста в это время были арестованы больше­вистским режимом). Было решено переизбрать правления всех профсоюзов и совет союзов, который должен был превратиться в «руководящий орган рабочих», действующий «в постоянном контакте» с ВРК. В будущем проф­союзам отводилась важнейшая роль в организации управления. «Только тогда Советская Социалистическая республика может быть сильна, когда управление ею будет принадлежать трудящимся классам в лице обновлен­ных профсоюзов», - говорилось в дискуссионной статье, опубликованной «Известиями ВРК» 9 марта [169].

Справедливости ради, следует признать, что Кронштадтское восста­ние не было совершенно свободно от политических иллюзий. Восставшие считали главными врагами тех деятелей режима, с которыми сталкивались непосредственно и которые занимались подавлением их выступления - наркома по военным и морским делам Л.Д.Троцкого, угрожавшего «пере­стрелять» кронштадтцев, и председателя Петроградского Совета Г.Е.Зи- новьева. Главу большевистского правительства Ленина они почти до само­го конца «щадили» в своей агитации. «Известия ВРК» отмечали 14 марта, что рабочие и крестьяне «не верили ни одному слову Зиновьева и Троцкого, но доверие к Ленину еще не было потеряно» [170]. Ситуация стала меняться после выступления большевистского лидера на X съезде партии 8 марта. После этого в Кронштадте заговорили о необходимости сбросить «Лени- на-царя». Подобные устойчивые иллюзии, безусловно, свидетельствуют о неизжитости авторитарных мифов в общественном сознании.

Повстанцы рассчитывали первоначально на соглашение с властями. Они допустили ошибку, не двинувшись немедленно на Петроград. Время было упущено [171]. Надежды на миролюбие большевистских комиссаров оказались беспочвенными. Те не собирались вести переговоры и требовали только капитуляции. Делегации, посланные кронштадтцами в Петроград, были арестованы, находившиеся в бывшей столице моряки содержались, как заложники. К окруженной замерзшим морем крепости подтягивались элитные части и артиллерия, переброшенные из самых различных рай­онов страны. 7 марта армейские части начали обстрел Кронштадта, затем последовало несколько попыток штурма. Многие солдаты не хотели сра­жаться против восставших, и их подгоняли с помощью чекистских загра­дительных отрядов и специальных трибуналов. Несмотря на ожесточен­ное, героическое сопротивление осажденных, силы были слишком неравны. 16 марта большевистские части начали решающий штурм. После много­часовой бомбардировки эти войска по льду ворвались в Кронштадт с трех сторон. Защитники, рассредоточенные по фортам, были застигнуты врас­плох в тумане зимней ночи. На рассвете нападавшие ворвались в город. Но еще целых 2 дня - вплоть до поздней ночи 18 марта - моряки и насе­ление продолжали оказывать яростное сопротивление, сражаясь за каж­дый занимаемый дом. В годовщину 50-летия провозглашения Парижской Коммуны, 18 марта был подавлен последний оплот Русской революции. Из более чем 6,5 тыс. арестованных участников восстания к маю 1921 г. большевистскими властями было расстреляно почти 2,2 тыс. Многие бы­ли сосланы на Соловки или в Сибирь.