Александр Лаврентьев - После Куликовской битвы. Очерки истории Окско-Донского региона в последней четверти XIV – первой четверти XVI вв.

билися на Дону с татары (здесь и далее в цитатах курсив мой. – А. Л.)» [9], и речь здесь может идти только о Куликовской битве. Заключенный великим князем московским Дмитрием Ивановичем с двоюродным братом и соправителем, князем Владимиром Андреевичем Серпуховским, и великим князем рязанским Олегом Ивановичем, договор неоднократно издавался и исследовался; последняя, четвертая по счету публикация текста сопровождается обстоятельным историографическим экскурсом и подробными комментариями [10].

То, что документ появился на свет как политический итог взаимоотношений Москвы и Рязани в том виде, в котором эти взаимоотношения сложились по результатам событий 1380 г., совершенно очевидно. 8 сентября, на праздник Рождества Богородицы, войска коалиции русских князей под руководством Дмитрия Ивановича Московского разбили на Куликовом поле орду темника Мамая. Олег Иванович не только не принял участия в сражении, но и был обвинен во враждебных действиях против Москвы на стороне татар и Литвы (подробнее об этом ниже). «Победа (коалиции русских князей во главе с Дмитрием Ивановичем. – А.Л.) поставила Олега Рязанского в беспомощное положение перед великим князем всея Руси. Олег потерял опору в ордынской власти и в сближении с Литвой. Великий князь Дмитрий использовал благоприятный момент, чтобы покончить с международной самостоятельностью Рязани» [11]; таким образом, «только отходом Рязани от Москвы в 1379–1380 гг. можно объяснить факт заключения докончания 1381 г.» [12].

Что касается позиции рязанского князя в московско-ордынском конфликте 1380 г., то летописные тексты сообщают о неблаговидных и антипатриотичных поступках Олега Ивановича, причем сюжет этот дается в некотором историческом развитии.

Если в самом раннем летописном рассказе о Куликовской битве, читающемся в Рогожском летописце и Симеоновской летописи (их общий протограф существовал уже в 1409 г. [13]), враждебные действия рязанского князя сводятся к «переметыванию» рязанцами мостов на пути армии – победительницы, возвращавшейся с Дона [14], то в Софийской I летописи старшего извода, восходящей к Новгородско-Софийскому своду 30-х гг. XV в. [15], речь уже впрямую идет о грабежах, учиненных подданными Олега Ивановича возвращающимся домой через Рязань победителям – москвичам. Последних рязанцы насильственно «имали» – задерживали, после чего «грабили и нагих пущали» [16], и содержание московско-рязанского договора 1381 г. как будто бы «прямо подтверждает те сведения о поведении Олега…, которые содержатся в раннем летописном материале» [17]. Созданный в начале XVI в. литературный памятник, Сказание о Мамаевом побоище, идет гораздо дальше летописных текстов. Здесь рязанский князь уже обвиняется в измене православию, предательстве общерусских интересов, выразившемся в существовании в 1380 г. антимосковского союза Рязани, Орды и Литвы [18].

Сам по себе не вызывающий никакого сомнения факт неучастия рязанского князя в Куликовской битве может, в то же время, иметь достаточно очевидные объяснения, связанные с непростым географическим положением княжества – своеобразного буфера между Русью и Степью, в своей политике вынужденного, может быть, более других учитывать постоянную ордынскую угрозу. Исследователи и ранее обращали внимание на то, что широко распространенная сугубо негативная оценка действий рязанского князя при более тщательном анализе источников не представляется столь однозначной [19]. Говорить же о собственно предательстве Олега Ивановича в 1380 г. будет справедливо только в том случае, если в это время Москву и Рязань связывал письменный договор – докончание, вовлекавший великое княжество в орбиту московского влияния и делавший участие для Олега Ивановича в битве на Куликовом поле неизбежным.

Все известные на сегодняшний день договоры между русскими князьями, и великими, и удельными, принадлежат к неравноправным соглашениям, в которых всегда присутствует доминирующая сторона («брат стареишии») и сторона подчиненная («брат молодшии»); за этими «древними терминами… скрывались вассальные отношения», устанавливавшиеся докончаниями [20]. В договорах «брат стареишии» диктует условия «молодшему», естественно беря одновременно на себя определенные обязательства, но при этом лишая второго права проведения самостоятельной внешней политики и обязывая принимать участие в военных действиях на своей стороне. Кроме того, в договорах великих князей, носивших характер межгосударственных соглашений, обязательно фиксировалось признание «братом стареишим» границ владений «брата молодшего» (вопросы границ в докончаниях великих князей с удельными, по наблюдениям В. Н. Дебольского, не трактовались [21]).

Очевидно, существуй к моменту Куликовской битвы московско – рязанский договор, он должен был бы быть построен по этому же принципу, в основе его должно было лежать московское «стареишинство», прямо обязывавшее Олега Ивановича сражаться на стороне Москвы и, с другой стороны, признание Москвой границ Рязани.

О существовании такого договора исследователи говорят довольно уверенно.

Л. В. Черепнин привел ряд соображений в пользу наличия договора – предшественника соглашения 1381 г., отнеся его к лету – осени 1371 г., но сам же справедливо отметил, что, если московско-рязанское докончание и существовало, то уже в декабре того же 1371 г. было дезавуировано военным столкновением Москвы и Рязани, битвой у Скорнищева [22]. В. А. Кучкин относит этот гипотетический московско-рязанский договор к 1372 г [23]., и, в таком случае докончание можно было бы считать действующим и в год сражения на Куликовом поле. Однако никаких свидетельств наличию в московско-рязанских отношениях неких договорных обязательств Рязани Москве в момент Куликовской битвы не прослеживается. Более того, очевидно ранее даты заключения договора, лета 1381 г. отношения Москвы и Рязани носили не доминантный со стороны Москвы, а партнерский характер некоего, словами И. Б. Грекова, «сотрудничества» [24].

Об отсутствии письменного договора между Рязанью и Москвой в 1375 г. говорит неучастие Олега Ивановича в походе русских войск этого года на Тверь. Дмитрий Иванович привел под стены столицы Великого княжества Тверского коалицию из двух десятков союзных Москве князей, среди которых рязанского князя не было [25]. При этом, согласно московско-тверскому докончанию этого же года, заключенному по воле и на условиях Москвы, Олег Иванович – третейский судья в межгосударственных спорах [26]то есть как минимум доброжелательно – нейтрален, а скорее даже дружественен Дмитрию Ивановичу, но никак не вассал-«брат молодшии» Москвы.

В то же время существует, как кажется, косвенное свидетельство участия рязанцев в сражении с татарами незадолго до сражения на Дону в составе армии Дмитрия Ивановича.

Читать дальше