Дмитрий Шеваров - Двенадцать поэтов 1812 года

Если бы я хотел описывать все случившиеся происшествия в окружных селениях и какие способы употребляют добрые, но раздраженные наши поселяне к истреблению врагов, то бы никогда не мог кончить. Не могу умолчать о поступке жителей Каменки. 500 человек французов, привлеченные богатством сего селения, вступили в Каменку. Жители встретили их с хлебом и солью и спрашивали — что им надобно? Поляки, служивши переводчиками, требовали вина; начальник селения отворил им погреба и приготовленный обед предложил французам. Оголоделые галлы не остановились пить и кушать; проведя день в удовольствии, расположились ночевать. Среди темноты ночной крестьяне отобрали от них ружья, увели лошадей и закричав ура! напали на сонных и полутрезвых неприятелей, дрались целые сутки и, потеряв сами 30 человек, побили их сто и остальных 400 отвели в Калугу. В Боровске две девушки убили 4 французов, и несколько дней тому назад крестьянки привели в Калугу взятых ими в плен французов. Сейчас, как я пишу сие, приведен французский офицер, который сказывает, что у них уже не очень охотно, как офицеры, так и солдаты, ходят на фуражировку: партии наши набили им оскомину.

Между партизанами нашими более всех отличается артиллерист капитан Фигнер. Он начал тем, что пошел в Москву и в числе господских людей получил паспорт от французского начальства. С сим паспортом вышел он на Можайскую дорогу, собрал свой отряд по близости оной и опять пошел в крестьянском платье в сопровождении двух мужиков к французам, с которыми шел несколько времени, высмотрел где у них были орудия, говорил с нашими пленными и, отстав от них, соединился с отрядом своим, напал на неприятеля, взял 6 пушек, одного полковника, несколько офицеров и до ста человек пленных, побив не менее. Его отряд состоял из ста человек казаков, гусар и драгун, и с сею сборною командою был он окружен 7000 неприятелей, сделал плотину чрез непроходимое болото и ушел. Теперь имеет он отряд, из 500 человек состоящий, разъезжает кругом армии Бонапарта и всё что встретит истребляет; и, одевшись иногда французским офицером, ездит по их полкам, расспрашивает, судит с ними о положении армии и всегда удачно возвращается к своим.

Третьего дня, г.-м. Дорохов овладел Вереею, в которой французы с некоторого времени укрепились, причем взято одно знамя, две пушки, один полковник, 14 офицеров, 350 рядовых, побито более 200; с нашей стороны потеря состоит из 20 человек убитых и раненых. Пожалуйте не думайте, что число наших убитых и раненых писал я, как обыкновенно в реляциях: оно истинно.

Ахтырского гусарского полка, подполковник Давыдов с отрядом своим находится близ Вязьмы и нападает на транспорты и парки неприятельские; он много истребил и взял в полон…» [394] Литературная карта Воронежской области. http://lk.vrnlib.ru/?p=products&pr=29%20письмо

Прервем здесь на время рассказ Сергея Никифоровича и возьмем в руки другое письмо — оно адресовано Денису Васильевичу Давыдову и написано 9 октября, всего через неделю после отправки письма Оленину. Накануне, 8 октября, в районе Вязьмы отряд Давыдова разгромил неприятельскую колонну и взял около пятисот пленных.

«Любезный Денис!

Как я рад, что имею случай к тебе писать. Поздравляю тебя с твоими деяниями, они тебя, буйна голова, достойны; как бы покойный князь (Багратион. — Д. Ш.) радовался, он так тебя любил. Ты бессовестно со мной поступаешь, ни слова не скажешь о себе, или я между любящими тебя как обсевок в поле? Одолжи, напиши, а я на досуге напишу тебе Оду. Я болен, как собака, никуда не выезжаю; лихорадка мучит меня непрерывно…

Армия неприятельская в очень дурном положении, не имеет ни провианта, ни фуража, всякой день теряет пленными множество. Винцингероде один взял в три недели три тысячи, а здесь так каждый день таскают сотнями. Наша же армия имеет все продовольствие, какое только вообразить может. 6-го числа атаковали мы авангард неприятельский. Гнали его как каналью, убили 2 генералов — Дери и Фишера, — более тысячи взяли, с лишком 20 пушек, 1 знамя, до 30 офицеров и до 1000 шельм… на днях к нам пришло до 30 полков казачьих донских. До свидания, друг и брат.

Преданный Марин».

Вернусь к письму Марина Оленину.

«…Князь Кудашев с двумя казацкими полками послан на Тульскую дорогу и тот же день прислал 200 человек пленных.

Граф Винцингероде, прикрывая Троицкую, Петербургскую и Ярославскую дороги, не позволяет неприятелю никак посылать своих разъездов далее 10 или 15 верст от Москвы. Одним словом Бонапарте находится в осаде, и надобно чудом каким-нибудь избавиться ему из сей западни.

Сверх того, кроме армии близ Москвы расположенной, имеем мы: в Риге гарнизон, соединенный теперь с корпусом Штенгеля, что составит около 40 т.; Винцингероде считает в отряде своем до 8 т.; граф Витгенштейн, к которому теперь присоединилась Петербургская дружина, может иметь до 40 т.; но что всего важнее, так это армия Чичагова, в которой под ружьем 90 т., следует теперь к Минску и перережет совершенно коммуникационную линию неприятеля, так что мудрено ему будет посылать курьеров без прикрытия, и то очень сильного. Чичагов в полном марше, и 27 сентября был он в Мозыре. Сверх войск, которые он теперь имеет, должны к нему присоединиться Малороссийские козаки и отряд генерал-лейтенанта Эртеля. Продовольствие он имеет верное, ибо Бобруйская крепость наполнена провиантом. Приближение осени также не может благоприятствовать французам. Лошади их так изнурены, что крестьяне наши не хотят их брать; следственно, при движении, он подвергнет себя опасности потерять всю артиллерию, которая и до сего возима крестьянскими лошадьми и волами. Расстояние, занимаемое его войском, не так велико, чтобы могло доставить фураж для его конницы; они принуждены уже теперь стаскивать крыши с домов и ими кормить лошадей. Что ж будет далее? Отчаяние войск его не можно выразить, когда по взятии Москвы узнали они, что не должны надеяться мира. Это видно по тому, что все их генералы, офицеры и солдаты и даже сам Мюрат беспрестанно говорят о мире; но к счастью нашему о нем не помышляют, что вы увидите из приложенного при сем объявления, присланного сюда из Петербурга.

Таковые обстоятельства более и более улучшивают наше положение и ведут неприятеля к бездне, куда завлекла его буйственная дерзость. Должно ожидать с помощию Божиею погибели врагов и торжества правды. Мы получили официальное известие, что Мадрит занят англичанами и что Иосиф Бонапарте бежит из Гишпании; сие угрожает нашествием самой Франции. Слух носится, что Неаполь взят и что король туда прибыл. Вчерась приехал курьер от Эртеля с известием, что он разбил Домбровского и взял 4 т. в плен.

Есть известие из Малороссии, что дворянство, воспламененное любовью к отечеству, вооружает своих людей, и посланные отсюда офицеры за ремонтами не могли нигде сыскать купить лошадей. Чтоб известить вас о всем, скажу, что для армии выписывают 100 000 полушубков, 100 000 пар лаптей и онучь для зимы и 6 т. лыж для стрелков: ибо в большие снега нельзя будет употреблять конницы, то беспокоить неприятеля должно стрелками.