Виктор Шапинов - Империализм от Ленина до Путина

Показательно, что сам Мао долгое время после гибели Линь Бяо и официального осуждения маршала вообще не высказывался на этот счет. Даже на X съезде КПК доклад о «деле Линь Бяо» читал Чжоу Эньлай. Таким образом, Мао подчеркнуто дистанцировался от всей истории с главнокомандующим.

Именно в этот период начинается улучшение американо-китайских отношений и отход Китая от классовой внешнеполитической линии.

В период 1970–1973 годов в руководстве партии произошел сильный правый поворот. X съезд КПК, отчасти закрепивший его результаты, состоялся в августе 1973 года, то есть через два года после устранения Линь Бяо и его группировки с руководящих постов. Тем не менее, только на X съезде правые решились открыто выступить с его критикой. Другой победой правых было то, что с отчетным докладом на X съезде выступил Чжоу Эньлай.

Мао Цзэдун вообще не выступал на этом съезде. Или если выступал, то его речь не была опубликована. Сам Председатель как-то сказал, что на X съезде он стал « идолом в храме королевских предков с трижды зашитым ртом ». Компромисс «штаба Мао Цзэдуна» и правых в партии привел к значительному поправению курса.

На X съезде в число членов Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК не были включены левые лидеры Цзян Цин и Яо Вэньюань, из левых туда прошли только Чжан Чуньцяо и Ван Хунвэнь. В тот же период произошла реабилитация около двух десятков старых членов ЦК, подвергнутых критике в ходе Культурной революции. Важным симптомом было и возвращение к власти «каппутиста № 2» Дэн Сяопина. Колесо истории начало раскручиваться в обратную сторону.

Правда, экономические результаты Культурной революции оставшимся в руководстве партии левым удавалось сохранить вплоть до 1978 года. Тем не менее, сами эти результаты были противоречивыми. Это понимали и левые. Вот, что писал по вопросу дальнейшего экономического и политического развития страны ведущий теоретик левых Чжан Чуньцяо в 1975 году в статье «О всесторонней диктатуре над буржуазией» [86]:

Он отмечает, что « в промышленности, сельском хозяйстве и торговле еще существует доля частной собственности; социалистическая общественная собственность еще не является полностью общенародной, а представляет собой две формы собственности; общенародная же собственность в сельском хозяйстве как основе народного хозяйства еще очень слаба. Маркс и Ленин, предполагая, что в социалистическом обществе уже не существует буржуазного права в сфере собственности, имели в виду, что все средства производства уже принадлежат всему обществу. Очевидно, что мы еще не дошли до этого ».

Тем не менее « в вопросе собственности, как и в других вопросах, нельзя смотреть только на форму, надо еще смотреть и на действительное содержание ». Здесь, очевидно, есть намек на разделение между формальным и действительным обобществлением, о чем писали и советские ученые, в том числе Э. В. Ильенков.

Поэтому, Чжан Чуньцяо продолжает: « Необходимо также иметь в виду, что теперь у нас осуществляется товарная система… Это положение… за короткий срок не изменишь ». Китайский марксист понимает, что переход к бестоварной коммунистической экономике невозможен без развития производства: « Пока общенародная собственность тоже не может обеспечить изобилие продуктов, достаточное для распределения по потребностям среди 800-миллионного населения, можно только продолжать товарное производство, обмен через посредство денег и распределение по труду ».

Пока соответствующий уровень производства не достигнут, возможна реставрация капитализма, существует « неизбежность развития капиталистических факторов в городе и деревне и появления новых буржуазных элементов ». Бороться против этого Чжан Чуньцяо предполагает, призывая массы «осуществлять всестороннюю диктатуру над буржуазией»: « Если не ограничивать этого, то капитализм и буржуазия неизбежно будут развиваться еще быстрее. Следовательно, мы ни в коем случае не должны ослаблять бдительности от того, что мы завоевали великую победу в преобразовании собственности и провели однажды Великую пролетарскую культурную революцию. Необходимо иметь в виду, что экономический базис у нас еще не прочен, что буржуазное право в области собственности еще не совсем ликвидировано, еще крепко держится во взаимоотношениях людей и господствует в области распределения ». Не следует « ни в коем случае останавливаться на полпути », подчеркивает он.

Этот совершенно верный анализ проведен уже тогда, когда левые не являются ведущей группировкой в КПК. Шанхайская группа и Цзян Цин еще держатся у власти, хотя частично уже и оттеснена правыми. Кан Шэн умер в конце 1975 года. Мао Цзэдун серьезно болен и не имеет физической возможности заниматься политикой в прежних объемах, с ним считаются все меньше и меньше.

К тому же анализ Чжан Чуньцяо не дает никакого ответа на вопрос, вставший острейшим образом еще в 1970–1971 годах: откуда же взять средства для продолжения промышленного развития, чтобы смогло возникнуть « изобилие продуктов, достаточное для распределения по потребностям »? Вероятно, Чжан Чуньцяо, выступивший в данном случае рупором левой группировки КПК, рассуждал следующим образом: развитие контактов с капиталистическими странами и уступки правым в этом вопросе в настоящий момент неизбежны, но, чтобы все эти процессы не привели к реставрации капитализма, правых нужно поставить под контроль «всесторонней диктатуры над буржуазией», которая будет осуществляться массами под руководством левого крыла КПК.

В реальности эта схема оказалась не более чем теоретической абстракций, не имевшей реальной базы в существующих общественных отношениях Китая и раскладе классовых сил в стране и мире.

На деле оказалось невозможным сохранить экономические формы, рожденные Культурной революцией.

9 сентября 1976 года умирает председатель ЦК КПК Мао Цзэдун. Его смерть мало что меняет в соотношении политических сил – тяжело больной председатель уже давно почти ничего не решает – смерть Мао становиться сигналом противоборствующим группировкам в КПК к открытому выступлению.

Левые к тому времени, как видно из статьи Чжан Чуньцяо, уже не видят дальнейших перспектив и, кроме попыток «ночь простоять да день продержаться», ничего не предпринимают. Их политика периода 1966–1971 годов уже зашла в тупик – та ее часть, что нужна была для модернизации страны и ликвидации пережитков феодализма была выполнена, а та часть, которая предполагала переход к коммунизму, не могла быть выполнена в силу полного отсутствия материальных условий.