Игорь Фроянов - Уроки Красного Октября

Дымный шлейф разоблачений потянулся и далее. Причем все чаще и чаще в этой связи стало всплывать имя Парвуса. С. П. Мельгунов, историк и публицист, один из руководителей партии народных социалистов, будучи в эмиграции, написал несколько книг по истории Февральской и Октябрьской революций, а также Гражданской войны 1918–1920 гг. Среди них – «Золотой немецкий ключ большевиков». Там читаем: «В кармане Парвуса, связанного и с социалистическим миром, и с министерством иностранных дел, и с представителями Генерального штаба, надо искать тот «золотой немецкий ключ», которым открывается тайна необычайно быстрого успеха ленинской пропаганды» [203] Мельгунов С. П. Золотой немецкий ключ большевиков. Нью-Йорк, 1989. С. 157. .

Вопрос о «немецких деньгах» поднимал и знаменитый Э. Бернштейн. В одной из берлинских газет он писал:

«Известно, и лишь недавно это вновь было подтверждено генералом Гофманом, что правительство кайзера по требованию немецкого Генерального штаба разрешило Ленину и его товарищам проезд через Германию в Россию в запломбированных салон-вагонах с тем, чтобы они могли в России вести свою агитацию… Ленин и его товарищи получили от правительства кайзера огромные суммы денег на ведение своей разрушительной агитации. Я об этом узнал еще в декабре 1917 года. Через одного моего приятеля я запросил об этом одно лицо, которое, благодаря тому посту, который оно занимало, должно было быть осведомлено, верно ли это. И я получил утвердительный ответ. Но я тогда не мог узнать, как велики были эти суммы денег и кто был или были посредником или посредниками (между правительством кайзера и Лениным). Теперь я из абсолютно достоверных источников выяснил, что речь шла об очень большой, почти невероятной сумме, несомненно больше пятидесяти миллионов золотых марок, о такой громадной сумме, что у Ленина и его товарищей не могло быть никакого сомнения насчет того, из каких источников эти деньги шли» [204] Цит. по: Шуб Д. Ленин и Вильгельм II. Новое о германо-большевистском заговоре 1917 г.// Новый журнал. Кн. LVII. Нью-Йорк, 1959. С. 232. .

Тема «немецких денег» и их роли в Октябрьской революции усердно разрабатывалась в зарубежной историографии. В нашей стране она оставалась по понятным причинам за пределами круга научных интересов. И только сейчас данная тема становится предметом исторического исследования, впрочем, не только предметом исследования, но, к сожалению, и средством политических спекуляций. Характерным примером таких спекуляций является книга Д. А. Волкогонова о Ленине, где имеется специальный раздел «Парвус, Ганецкий и «немецкий ключ»?» [205] Волкогонов Д. А. Ленин. Политический портрет. Кн.1. С. 197–232. .

Автор уведомляет, что он «в своей книге не может обойти вопрос о так называемом «немецком факторе» в русской революции. Этому вопросу посвящена обширная литература, особенно за рубежом. Русские марксисты предпочитали об этом не говорить, следуя просьбе Ленина: «…еще и еще раз просим всех честных граждан не верить грязным клеветам и темным слухам… Просим… не верить». И все. Как же дело было в действительности? Были ли прямые (или косвенные) договоренности большевиков и германских представителей в вопросах «пропаганды мира» (именно так всегда предпочитали публично говорить в Берлине, касаясь этой щекотливой темы)? Получали ли большевики немецкие деньги «на революцию»?» [206] Там же. С. 199–200. Ответ такой: «Автор настоящей книги в результате анализа огромного количества самых различных советских и зарубежных материалов пришел к выводу, что «немецкий фактор» не мистификация, а историческая тайна, с которой уже давно шаг за шагом стягивается непроницаемой полог» [207] Там же. С. 200. . В другом месте своей книги Д. А. Волкогонов не без пафоса замечает: «Могу еще раз убежденно сказать, что «немецкие деньги» – не клеветническая мистификация, как неизменно утверждали большевики, а большая историческая тайна. Находя, «откапывая» все новые и новые свидетельства и факты, мы постепенно ее открываем» [208] Там же. С. 222. . Однако в книге о Льве Троцком автор неожиданно сам подрывает свое убеждение: «Передавал или не передавал Парвус деньги большевикам – об этом можно еще спорить» [209] Волкогонов Д. А. Троцкий. Политический портрет. Кн.1 С. 321. .

После целого ряда исследований и особенно в свете того, что проделывает сейчас Запад с Россией, «немецкие деньги» приобретают исторически реальные очертания [210] Ср.: Ткачев А. В. Политическая борьба в России в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции. Л., 1987; Соболев Г. Л. О германских агентах и миллионах. «Новое» открытие старых мифов// Ленинградская правда, 1989. 4 февраля. . Однако их нельзя замыкать исключительно на Ленине и большевиках, как это делают Волкогонов к ему подобные «историки».

В. Д. Набоков, принадлежавший к руководству партии кадетов и управлявший делами Временного правительства, вспоминая о его заседаниях, приводит подробности, весьма показательные в данном отношении: «В какой мере германская рука активно участвовала в нашей революции, – это вопрос, который никогда, надо думать, не получит полного исчерпывающего ответа. По этому поводу я припоминаю один очень резкий эпизод, произошедший недели через две, в одном из закрытых заседаний Временного правительства. Говорил Милюков, и не помню, по какому поводу, заметил, что ни для кого не тайна, что германские деньги сыграли свою роль в числе факторов, содействовавших перевороту. Оговариваюсь, что не помню точных его слов. но мысль была именно такова и выражена она была достаточно категорично. Заседание происходило поздно ночью, в Мариинском дворце. Милюков сидел за столом. Керенский, по своему обыкновению, нетерпеливо и раздраженно ходил из одного конца залы в другой. В ту минуту, как Милюков произнес приведенные мною слова, Керенский находился в далеком углу комнаты. Он вдруг остановился и оттуда закричал: «Как? Что Вы сказали? Повторите!» – и быстрыми шагами приблизился к своему месту у стола. Милюков спокойно и, так сказать, увесисто повторил свою фразу. Керенский словно осатанел. Он схватил свой портфель и, хлопнув им по столу, завопил: «После того, как г. Милюков осмелился в моем присутствии оклеветать святое дело великой русской революции, я ни одной минуты здесь больше не желаю оставаться». С этими словами он повернулся и стрелой вылетел из залы. За ним побежали Терещенко и еще кто-то из министров, но, вернувшись, они сообщили, что его не удалось удержать и что он уехал домой (в министерство юстиции, где он тогда жил). Я помню, что Милюков сохранил полное хладнокровие и на мои слова ему: «Какая безобразная и нелепая выходка!» отвечал: «Да, это обычный стиль Керенского. Он и в Думе часто проделывал такие штуки, вылавливая у политического противника какую-нибудь фразу, которую он потом переиначивал и пользовался ею, как оружием». По существу никто из оставшихся министров не высказал ни одного слова по поводу фразы, вызвавшей негодование Керенского, но все находили, что его следует сейчас же успокоить и уговорить, – объявив ему, что в словах Милюкова не было общей оценки революции. Кто-то (кажется, Терещенко) сказал, что к Керенскому следовало бы поехать князю Львову. Другие с этим согласились. Милюков держался пассивно, – конечно, весь этот инцидент ему был глубоко противен. Князь Львов охотно согласился поехать «объясниться» с Керенским. Конечно, все кончилось пуфом, но тяжелое впечатление осталось» [211] Русский архив. Архив русской революции. 1–2. М., 1991. С. 22–23; см. также: Милюков П. Н. Воспоминания. Т.2. С. 282. .