Михаил Серяков - Битва у Варяжских столпов

В связи с гипотезой о торгово-экономической подоплеке всей деятельности Рорика следует отметить, что начиная с 830-х гг. торговое значение главного торгового города Фрисландии Дорестада заметно уменьшилось в результате постоянных набегов датских пиратов, а после наводнения 864 г. и перемещения рейнского рукава, на котором он располагался, оно, по мнению В.Е. Яманова, окончательно сошло на нет. Тем не менее глава «транснационального торгового сообщества» продолжает сидеть в утратившем всякое торговое значение месте и, как мы увидим из дальнейших событий, отнюдь не перебирается в Восточную Европу, где именно в тот момент циркулирует значительное количество арабского серебра. Под 867 г. анналы сообщают интересную информацию, что «возвращаясь из Рима, Лотарь приказывает в своем королевстве создать ополчение для защиты страны против норманнов, полагая, что Рорик, изгнанный из Фризии “конкингами”, мог возвратиться с помощью датчан» {530} 530 Там же. С. 51. . Конкинги были вооруженные ополченцы из числа местных жителей, неудовольство которых чем-то вызвал Рорик. После смерти Лотаря владения покойного были разделены между его братьями, и, по мнению Г. Ловмянского, Рорик стал вассалом обеих монархов. В 870 г. он встречается с Карлом Лысым, а два года спустя прибывает к нему с Родульфом, сыном Харальда Клака. Как отмечает Е.В. Пчелов, Рорику были возвращены земли во Фризии, и он признал себя верным вассалом Карла. В июне следующего, 873 г. Рорик приносит присягу Людовику Немецкому, и это последнее упоминание о нем в хрониках. Под 882 г. Вертинские анналы сообщают, что земли Рорика во Фризии перешли к его дальнему родственнику Годфриду после принятия им крещения. Смерть Рорика Фрисландского произошла между 873 и 882 гг. Наконец, под 884 г. Ведастинские анналы упоминают племянника Рорика, Зигфрида, который помог франкам во время их переговоров с норманнами в Амьене {531} 531 Там же. С. 58. .

Такова биография человека, которого норманисты пытаются отождествить с летописным Рюриком. Как может убедиться любой непредвзятый читатель, в западных хрониках нет ни малейшего намека не то что на призвание Рорика в Восточную Европу, но даже на осуществление им хоть каких-то контактов с этим регионом. Последнее обстоятельство норманисты решили обойти с помощью Жития святого Анскария: возможно, что Рорик, вместо того чтобы охранять полученный два года назад лен, был среди безымянных данов, напавших на Бирку и впоследствии разграбивших неназванный славянский город, который, возможно, был Новгородом или Ладогой. Единственная зацепка норманистов — схожесть имен и то, что оба персонажа жили в одно и то же время. «Хронологические лакуны гармонично соответствуют годам событий и нахождению Рорика или в Европе, или на Руси, — категорически утверждает С.С. Алексашин. — Не имеется прямых сообщений о походе или назначении Рорика на Русь. Но совокупность косвенных доказательств и взаимозависимость событий друг от друга очевидны и достаточны для идентификации обеих личностей как одного субъекта истории» {532} 532 Там же. С. 58–59. . Увы, даже с учетом того, что в ПВЛ упомянуты всего лишь две даты, связанные с Рюриком, — его призвание и смерть — полностью гармоничного соответствия не получается, поскольку из западных источников вполне можно сделать вывод, что в год призвания Рюрика Рорик был уже во Фризии. Если же учесть мнение изучавших летопись специалистов о том, что даты в ПВЛ были проставлены впоследствии, в пользу чего свидетельствует и ошибочная датировка похода Аскольда и Дира на Царьград, то даже это совпадение дат вполне может оказаться случайным. Кроме того, Никоновская летопись под 864 г. сообщает об убийстве Рюриком Вадима Храброго и многих иных новгородцев. Под этим годом западные хроники Рорика не упоминают, но с учетом того, что он недавно вернулся в Фризию и, как отмечал в 863 г. Гинкмар, без боя сумел заставить «удалиться из устьев Рейна вторгнувшихся туда норманнов», достаточно маловероятно, чтобы он оставил только что налаженную оборону своего лена и вновь отправился на Восток. Что же касается схожести имен, то еще Г. Ловмянский отметил, что среди датских королей и викингов IX в. мы встречаем четырех различных Годфридов и, по всей видимости, столько же Гаральдов.

В этой трудной ситуации на помощь норманистам, как всегда, пришла археология. Вышеупомянутые три автора очень кстати вручают хромающей на обе ноги теории отождествления новый костыль: «В то же время до самого конца X столетия нет никаких сведений о нападениях викингов на Ладогу. Время набегов и “даней” сменяется длительным периодом взаимовыгодных торговых, политических и культурных связей. К этому времени относится обособленное варяжское кладбище в Ладоге, едва ли не единственный в пределах Древней Руси самостоятельный скандинавский курганный могильник в урочище Плакун… Раскопано около 15 курганов: в 7 или 8 из них содержались погребения по обряду сожжения в ладье (обычай, типичный для дружин викингов и представленный во всех Скандинавских странах, а также за пределами Скандинавии, в местах особой активности норманнских дружин); одно погребение в деревянной камере… Датировка могильника — 850–925 гг. Весьма скромные по составу материалы Плакуна (бусы, ладейные заклепки, обломки гребней, единичные находки оружия) соответствуют представлениям о положении Рюрика и его дружины… Обособленному кладбищу дружины и двора пришлого конунга противостоят в Ладоге 5–7 групп сопок, монументальных насыпей со сложным переплетением славянских, балтских, финских, скандинавских черт погребальной обрядности» {533} 533 Дубов И.В., Кирпичников А.Н., Лебедев Г.С. Русь и варяги (Русско-скандинавские отношения домонгольского времени) // Славяне и скандинавы. М., 1986. С. 194–195. . Однако и этот аргумент оказывается не намного сильнее предыдущих. Ничем, кроме настойчивого желания любой ценой доказать скандинавское происхождение Рюрика, нельзя объяснить объявление «весьма скромного» с «единичными находками оружия» могильника «кладбищем дружины и двора пришлого конунга». Даже из изложения самих авторов видно, что никаких объективных археологических данных для подобной однозначной атрибутации нет. Еще меньше оснований считать обнаруженные в захоронениях артефакты принадлежащими ближайшему окружению главы «транснационального торгового сообщества». Выше уже приводилось мнение А. Пауля о том, что данный могильник вполне мог принадлежать и выходцам с Рюгена. Наконец, не все в порядке и с хронологией — другой археолог-норманист К.А. Михайлов отнес само возникновение могильника в урочище Плакун к началу X в. {534} 534 Михайлов К.А. Скандинавский могильник в урочище Плакун (заметки о хронологии и топографии) // Ладога и ее соседи в эпоху Средневековья. СПб., 2002. С. 63–68.