С. Анучин - Нижегородские исследования по краеведению и археологии — 1999

Несколько иная картина во дворе библиотеки (второй участок). Здесь напластования XVII в. практически отсутствуют. Слой темно-серого суглинка (темно-серой супеси в районе южного угла здания) мощностью до 50 см содержал преимущественно вещевой материал XVIII в. и перекрывался (на отдельных участках) темно-коричневым суглинком мощностью до 40 см, составлявшим слой собственно XVIII в. Культурные напластования прорезаны многочисленными хозяйственными ямами XVIII—XIX вв. Прослежены также остатки углубленных в грунт построек того же времени. Обнаруженные в этих слоях фрагменты древнерусской керамики, проволочная бронзовая серьга в виде знака вопроса XIV — начала XV в. 6свидетельствуют о разрушении в данный период отложений XIII—XV вв.

Слой XVII в. был датирован русской позднесредневековой гончарной керамикой: чернолощеной XVI—XVII вв. (аспидно-черного цвета со сплошным лощением поверхности), мореной, белоглиняной, гладкой XVII в. (около 70% всей керамики слоя), красноглиняной гладкой середины XV—XVII вв. (менее 3%) и краснолощеной. Более поздние типы керамики отсутствовали. Особенностью слоя является наличие в нем большого количества фрагментов слюды. Среди находок следует отметить фрагмент печного красного рамочного рельефного изразца первой половины XVII в. 7, грузило рыболовное белоглиняное, железную сапожную подковку, бронзовую пуговицу и кремневые огнива.

Напластования XVIII в. датируются кирпично-красной ангобированной керамикой, белоглиняной гладкой керамикой первой половины XVIII в. Среди датирующих находок присутствуют также фрагменты печных полихромно-рельефных изразцов XVII—XVIII вв. с росписью и фрагменты гладких изразцов XVIII в. с росписью, белоглиняный лощеный мундштук от голландской курительной трубки первой половины XVIII в. 9(рис. 2, 6 ).

Верхний слой на участке составляют мусорные напластования мощностью до 80 см, связанные со строительством и использованием домов №1 и 3 в конце XVIII—XIX в.

Таким образом, при земляных работах 1996—1997 гг. на участке у дома №3 по ул. Варварской установлено наличие в этом районе древнерусского поселения XIII — начала XV в. и восстановление жизни здесь только с XVII в.

1 Филатов Н. Ф. Нижний Новгород. Архитектура XIV — начала XX века. Н. Новгород, 1994. С. 157.

2 Аникин И. С. Отчет о работе экспедиции Нижегородского историко-археологического центра «Регион» в Н. Новгороде (ул. Варварская, 3) в 1966 году // Архив ИА РАН. Рукопись.

3 Аникин И. С. Отчет о работе экспедиции Нижегородского историко-археологического центра «Регион» в Н. Новгороде (ул. Варварская, 3) в 1997 году // Архив ИА РАН. Рукопись.

4 Основные типы русской средневековой керамики Нижегородского Поволжья в целом соответствуют схеме классификации гончарной керамики московского производства. См.: Розенфельдт Р. Л. Московское керамическое производство XII—XVIII вв. // САИ. Вып. Е1-39. М., 1968; Московская керамика: новые данные по хронологии. М., 1991.

5 Седова М. В. Ювелирные изделия древнего Новгорода. М., 1981. С. 97.

6 Там же. С. 16.

7 Розенфельдт Р. Л. Московское керамическое производство… С. 58.

8 Рабинович М. Г. Московская керамика // МИА. 1949. №12. С. 90.

9 Розенфельдт Р. Л. Московское керамическое производство… С. 71.

Первой послереволюционной краеведческой организацией в масштабе Нижегородской губернии стала Нижегородская археолого-этнологическая комиссия (НАЭК), которая образовалась по инициативе бывших членов Нижегородской губернской ученой архивной комиссии (НГУАК) и считала себя ее преемницей. У истоков деятельности этой комиссии стояли любители старины во главе с председателем НГУАК А. Я. Садовским и археологом, профессором МГУ В. С. Жуковым. В. С. Жуков — нижегородец, сын издателя газеты «Волгарь» — не прерывал связей с родным городом, всеми силами способствуя сохранению в нем краеведческих традиций.

В 1921 г. В. С. Жуков стал официально хлопотать перед руководством Академии истории материальной культуры о возрождении в Нижнем Новгороде научно-краеведческой организации, мечтая открыть в нашем городе археолого-этнологические курсы, как он выразился, для «выработки археологов и этнологов по исследованию края» 1. В июне 1921 г. В. С. Жуков сообщил землякам, что дело комиссии проведено через Совет этнологических разделов академии, в котором было заслушано ходатайство А. Я. Садовского о преобразовании НГУАК в археолого-этнологическую комиссию. При этом группе ученых, включая и В. С. Жукова, было поручено выработать временное положение о НАЭК «применительно к условиям современной жизни и к условиям, на которых научный сектор Наркомпроса утвердит организацию и даст денег» 2.

6 октября того же года Академический центр официально утверждает Нижегородскую археолого-этнологическую комиссию во главе с председателем А. Я. Садовским и ученым секретарем С. М. Парийским. Первыми членами комиссии стали Н. И. Драницин, И. И. Вишневский и В. Т. Илларионов. Кроме В. Т. Илларионова, все члены комиссии — бывшие сотрудники НГУАК. После смерти А. Я. Садовского (7 ноября 1926 г.) председателем комиссии становится Н. И. Драницин, а через год на этот пост был избран профессор Нижегородского университета В. К. Задорновский. В 1928 г. комиссию возглавил С. М. Парийский, а перед самой ликвидацией ее, с 1 февраля 1930 г. — B. Т. Илларионов.

Главные уставные цели и задачи НАЭК заключались в следующем: 1) регистрация и научное исследование местных памятников древностей, искусства, старины и народного быта; 2) разработка научных основ охраны местных памятников; 3) распространение археолого-этнологических знаний; 4) объединение лиц, научно работающих по археологии, археографии и этнологии губернии 3.

Первое общее собрание комиссии состоялось 22 января 1922 г. Сначала деятельность НАЭК была чисто научно-теоретической. Заслушивались и обсуждались доклады по истории нижегородской земли. Свои краеведческие изыскания члены комиссии публиковали в журнале губоно «Школа и жизнь», в сборниках пединститута и губплана, в местных журналах «Рабочее творчество» и «Коммунист», в «Крестьянской газете» и «Нижегородской коммуне».

На авторитет НАЭК указывает быстрый рост числа ее сотрудников. Если в начале 1922 г. на общем собрании присутствовало 43 человека, то в июле список личного состава возрос до 87. Это были преподаватели (31 человек, в том числе 8 профессоров), студенты, журналисты, фотографы, архитекторы, музейные работники, архивисты, археологи. Были даже трое кооператоров 4. Среди них стоит отметить таких незаурядных личностей, как С. И. Архангельского — будущего члена-корреспондента Академии наук СССР, В. А. Волошинова — профессора ННГУ, доктора В. П. Вицинского, знаменитого нижегородского фотографа М. П. Дмитриева, историка А. И. Звездина, художников В. А. Ликина и Н. В. Ильина, поэта Б. Садовского, ректора Московского архивного университета А. И. Успенского и др. Почетными членами комиссии состояли академики Н. Я. Марр и С. Ф. Ольденбург, а также профессор, известный историк С. Ф. Платонов.