С. Анучин - Нижегородские исследования по краеведению и археологии — 1999

Несмотря на, казалось бы, внушительное количество членов комиссии, как это часто бывает, общее собрание посещали не более 20 человек. Действительную же работу проводили только 5 членов совета, да изредка к ним присоединялись 2—3 члена комиссии. В своей деятельности НАЭК встретилась с многочисленными трудностями, как материальными, так и идеологическими. Фактически ее сотрудники работали на одном энтузиазме. Возникшие в Нижнем Новгороде различные краеведческие общества не разделяли взглядов и не поддерживали действий НАЭК. В конце концов в феврале 1930 г. заведующий Нижкрайоно направляет в НАЭК письмо, в котором «в целях наиболее рационального использования имеющихся квалифицированных работников по материальной культуре и увязке последней с общей работой по просвещению» предлагал обсудить вопрос о вхождении комиссии в Нижегородское краевое общество краеведения на правах секции истории материальной культуры. 7 марта вопрос был обсужден, и НАЭК как самостоятельная организация перестала существовать.

Такова вкратце история комиссии, которая трудилась на благо нижегородской истории и культурного просвещения края в течение 8 лет. Рассмотрим лишь один аспект ее деятельности — археологический. Археология мыслилась первоначально как научно-прикладная деятельность, и целью ее было составление археологической карты Нижегородской губернии (задача, не решенная и по сей день. — Прим. ред. ). В этом направлении особенно значительным был вклад В. Т. Илларионова, который в 1922 г. издал «Обзор археологических открытий в Нижегородской губернии», ставший хорошей базой для дальнейшей полевой работы.

Однако и практическая археология сыграла немалую роль в работе комиссии. Уже в начале августа 1922 г. было намечено провести раскопки Сейминской стоянки. Пятая экспедиция на этой стоянке (первые четыре были проведены в 1912, 1913, 1915 и 1916 гг.) состоялась 1—6 сентября. В ней приняли участие 14 человек во главе с профессором В. А. Жуковым. Большинство участников экспедиции — московские и нижегородские студенты — работали бесплатно. «Ближайшим поводом к раскопке, — по утверждению ее организаторов, — были настойчивые слухи и проверенные сведения о хищнических действиях местных кладоискателей с целью найти золото и драгоценности и происходящее отсюда разрушение ценнейших памятников бронзового века». Именно поэтому НАЭК с первых дней своего существования поставила вопрос о Сейминском становище как «один из самых насущных» 7.

Смета раскопок составила 200 млн. руб. НАЭК пыталась обратиться за помощью к местным организациям и учреждениям, но безуспешно. Только Нижгубсоюз и губпродком обещали отпустить археологам продовольствия на 100 млн. руб. Все остальные проблемы В. А. Жуков взял на себя.

Самые худшие предположения НАЭК подтвердились — курганы действительно оказались разграбленными. Положение затруднялось тем, что у экспедиции не было планов прошлых раскопок. Однако, как писал С. М. Парийский, «опытная рука… быстро направила работы по правильному пути для достижения поставленных задач», которые сводились к следующему: 1) окончательно доказать, что памятник относится к эпохе бронзы; 2) выяснить, что представляет собой данный курган — могильник или становище; 3) имел ли курган естественное происхождение или был создан искусственно. Было заложено 25 колодцев и 2 траншеи. Предварительные результаты показали, что холм представлял собой естественное образование; найденная керамика вся относилась к эпохе бронзы; следов погребений не обнаружено, но найдены остатки землянки и возле нее очаг с остатками растений, костей животных и перегноя органических веществ. Гипотеза, что холм представляет собой становище, «приобретает для себя все более и более оснований», заключал в отчете С. М. Парийский.

Судя по находкам, жители становища занимались рыболовством (найдены рыболовные грузила), скотоводством (обнаружены фигурки лошадей), охотой (об этом свидетельствовал бронзовый пояс с головой лося, многочисленные кремневые наконечники стрел). Знали они гончарное дело и полировку камня. О земледелии же можно было говорить лишь предположительно. Большое количество бронзовых наконечников копий и ножей привело членов экспедиции к выводу о воинственности здешних жителей. А изображение на донышке ритуального сосуда свидетельствовало об их поклонении Солнцу.

Составитель предварительного отчета признавал, что результаты последних раскопок были «весьма ценными и значительными, проливающими свет на многие невыясненные прошлыми раскопками старины исследуемого памятника». Удачная в научном плане экспедиция омрачалась бытовой неурядицей. Поставленные губсоюзом продукты оказались недоброкачественными, вследствие чего пришлось тратить на продовольствие собствен ные средства. Ввиду этого НАЭК постановила передать муку, полученную от Нижгубпродкома, В. А. Жукову «на оплату работы скаутов и его самого», а недостающую сумму члены совета «приняли на свой счет» 8.

Председатель НАЭК отмечал, что все сейминские находки, хранящиеся в Нижегородском историческом музее, не описаны, не зафотографированы и даже не систематизированы. «Ввиду высокой научной значимости предметов» он планировал испросить у Академического центра «необходимые денежные средства» 9. Между тем грабеж памятников не прекращался. Это вынудило комиссию в августе 1923 г. обратиться с письмом к губернскому прокурору с просьбой запретить самовольные раскопки, а нарушителей привлечь к ответственности. Некоторые учреждения, по незнанию законодательства, своей властью разрешали археологические исследования. Как образец подобных противоправных действий НАЭК указывала разрешение Арзамасским отделом народного образования раскопок Хиринских курганов. Ученый совет НАЭК указал уездным властям на незаконность таких действий и обратился в губоно с просьбой запретить их.

После неоднократных напоминаний НАЭК местным властям о необходимости сбережения древних курганов президиум Нижгубисполкома 23 июня 1923 г. предложил комиссии составить проект Обязательного постановления о воспрещении самовольных раскопок курганов, согласовав проект с прокурором и внеся его на рассмотрение президиума. Получив от Российской академии истории материальной культуры необходимый законодательный материал, ученый совет НАЭК составил требуемый проект. В нем говорилось, что «всякие самочинные археологические разведки и раскопки со стороны учреждений и отдельных лиц строго воспрещены». Пояснялось, что на основании декрета Совнаркома РСФСР от 18 апреля 1919 г. «Открытые листы» на раскопки выдаются на основании заключения Академии истории материальной культуры исключительно археологическим отделом Всероссийской коллегии по делам музеев и охране памятников истории и старины. «Открытые листы», говорилось в проекте, должны представляться местным исполкомам, а виновные в нарушении Обязательного постановления «будут подвергнуты законной ответственности» 10.