С. Анучин - Нижегородские исследования по краеведению и археологии — 1999

В производственном плане комиссии на 1925 г. первым пунктом стояли археологические работы. В плане отмечалось: «Эта работа тем более необходима, что исследования Желнинских дюн не закончены, а Сормовские… требуют тщательной проверки согласно последним методическим требованиям» 17. В апреле 1925 г. НАЭК вновь напомнил губисполкому о неотложности издания «Обязательного постановления», предложив новый вариант проекта. На сей раз он был гораздо объемнее и основывался на существующих законодательных актах и инструкциях. В нем всем уездным, районным и волостным исполкомам, городским и сельским Советам рекомендовалось принять «действенные меры» к охране археологических памятников. Для этого уполномоченные учреждения обязывались следить за тем, чтобы археологические памятники не использовались в качестве строительных материалов, а заповедные территории не раскапывались и не распахивались для хозяйственных целей. Предупреждалось, чтобы археологические памятники защищались охранной полосой шириною не менее одной сажени.

Обо всех обнаруженных предметах и случайных находках необходимо было немедленно информировать Нижегородский губмузей с указанием места и времени находок, а также имени и местожительства «находчика». Местные власти должны были следить за тем, чтобы все археологические предметы сдавались в Нижегородский исторический музей. Если же они укрывались, то рекомендовалось их изымать, а виновных привлекать к ответственности в «установленном порядке». Власти обязаны были принимать меры к прекращению самостоятельных раскопок и иных действий, ведущих к разрушению археологических памятников.

Местная администрация должны была также следить за тем, чтобы археологические разведки и раскопки производились исключительно под руководством лиц, имеющих установленные «Открытые листы» от Отдела по делам музеев. Советовалось оказывать им всевозможное содействие. Кроме того, все руководители земляных и строительных работ должны были наблюдать за их производством, чтобы случайно обнаруженные памятники не подверглись разрушению. Они также обязывались немедленно сообщать Нижгубмузею о всяком обнаруженном археологическом предмете. Нарушителям декрета ВЦИК и СНК «Об учете и охране памятников искусства, старины, быта и природы» от 7 января 1924 г. и «Обязательного постановления» грозило привлечение к ответственности по соответствующим статьям Уголовного кодекса 18.

Нормотворческая деятельность НАЭК, как всегда, подкреплялась практической. В мае 1925 г. комиссия произвела раскопки у с. Козина Балахнинского уезда, где в прошедшем году «имела место сомнительная раскопка учителей Козинской школы II ступени». В результате раскопок были обнаружены предметы, очень похожие на те, которые были найдены около Балахны еще в 1923 г. 19

23 мая 1925 г. ученый совет комиссии обсуждал вопрос о предстоящих раскопках. Было решено во второй половине июня отправиться в Городец для обследования там оборонительного вала, Поповых гор, городища (на том месте, где стояла церковь Михаила Архангела), а также разведать курганы около города. С этой целью постановили списаться с Городецким научным обществом и предложить ему сделать членам НАЭК научные доклады, в том числе и по археологии района. Разведочная экспедиция в Городец состоялась 24—27 июля. Ее участники осмотрели вал и два кургана около сел Таблина и Авдеева. Первый курган был признан подлежащим регистрации и охране. Что же касается вала, то было отмечено, что его свободная от построек и уцелевшая часть должна подлежать «безусловному сохранению» и не использоваться в хозяйственных целях. Местному научному обществу рекомендовалось позаботиться об охране памятника 20.

1 июня того же года председатель НАЭК получил от сотрудника ГПУ водного транспорта сведения о том, что в с. Сарлеи Нижегородского уезда при подготовке площади под сад «случайно обнаружены древние предметы и могилы с костяками». Через неделю туда выехал С. М. Парийский. В местности под названием Шадривая гора действительно оказался могильник. По историческим источникам удалось установить, что здесь в 1743 г. по приказу Нижегородского и Алатырского епископа Дмитрия Сеченова было разрушено мордовское кладбище. По исследованию А. Я. Садовского, этот могильник был близок Гагинскому могильнику и должен был относиться к XIV в. 21

В сентябре А. Я. Садовский провел разведку нескольких курганов в Покровской волости Арзамасского уезда в районе сел Корина, Хирина и Воняты. С 13 по 16 августа С. М. Парийский проводил разведку в окрестностях с. Гнилищ, деревень Малышева, Гавриловки и Стригина Растяпинского района, где, по рассказам местного учителя П. С. Чепикова и крестьянина Фомина, в недавнем прошлом в курганах находили «черепки с рисунками и металлические вещи». Несмотря на «не показательные результаты», усугубленные к тому же недостатком средств и дождливой погодой, он считал, что «работу в этом районе прекращать не следует, а продолжить ее в более широком масштабе в будущем», поскольку факт пребывания в районе первобытного человека сомнению не подлежал, так как обстановка здесь «вполне соответствовала Сейминскому становищу» 22.

Что же касается раскопок в Сарлеях, то они не были продолжены, поскольку здесь начала работу антропологическая экспедиция Московского университета.

Полевые работы в 1927 г. планировались в связи с геологическими исследованиями в губернии. Предполагалась детальная разведка кургана у с. Яровского Городецкого района, продолжение разведок у с. Желнино, была поставлена задача установить возможность археологической связи между Мамонтовкой и Сеймой. На следующий год была запланирована разведка дюн в районе Молитовки — Козина.

В связи с началом действия плана индустриализации страны НАЭК в свой план на 1929—1930 гг. включила работы в районах развернувшегося строительства. В частности, Курмышский район был избран как «район скрещивания культур русской, мордовской, чувашской, марийской и татарской». С этой же целью решено было провести полевые работы у д. Федяково — места постройки автозавода 23.

По всей видимости, именно отмечая заслуги НАЭК в археологии, Главнаука Наркомпроса решила в декабре 1929 г. провести в Нижнем Новгороде I Всероссийский археологический съезд. С этой целью НАЭК создала комитет содействия созыву съезда. Ученый совет постановил субсидировать изготовление карт археологических и палеоантропологических находок на территории Нижегородской губернии. В том же году члены комиссии приняли участие во вскрытии гробниц Нижегородского кафедрального собора и наблюдали за земляными работами в кремле.

В последний год своего существования НАЭК археологических изысканий не проводила, а 1930 г. внес существенные изменения в статус комиссии. Несмотря на печальный конец (как уже отмечалось, комиссия была преобразована), все же восьмилетнее ее существование значительно обогатило нижегородское краеведение, в том числе и в плане археологии. И об этом всегда надо помнить местным историкам, отдавая дань уважения подвижничеству и бескорыстию своих предшественников.