Михаил Крюков - Древние китайцы: проблемы этногенеза

Вторая большая иньская палеоантропологическая коллекция хранится сейчас в Институте археологии АН КНР в Пекине.

В отличие от сибэйганской, она включает помимо черепов также и длинные кости, происходящие из иньских погребений близ Аньяна и в уезде Хуйсянь (раскопки 1950–1953 гг.). Во время своего пребывания в Китае в 1956–1958 гг. автор настоящего раздела имел возможность познакомиться с иньской коллекцией. Исследовать черепа из этой коллекции ему, к сожалению, не удалось, но их основные морфологические особенности, решающие для расовой диагностики, были выражены настолько отчетливо, что не оставалось никаких сомнений в принадлежности иньцев к восточноазиатской (дальневосточной) расе тихоокеанских монголоидов. Большинство осмотренных черепов мезокранны, с очень высокой мозговой коробкой, уплощенным, высоким, среднешироким лицом, тенденцией к альвеолярному прогнатизму, абсолютно и относительно узким нрсовым отверстием.

В 1959 г. появилась специальная работа Мао Се-цзюня и Янь Иня, посвященная зубной системе иньских черепов [Мао Hsieh-chiiin, Yen Yin, 183–186]. В этой работе китайские исследователи специально подчеркивают монголоидность изученных объектов и останавливаются на некоторых специфических особенностях строения зубов древних и современных китайцев. На верхних челюстях 80–90 % резцов были лопатообразными, на нижних челюстях доля лопатообразности составляла 20–40 % для резцов и 20–30 % Для клыков. Очень характерная для современных китайцев пятибугорковая форма вторых моляров нижней челюсти оказалась также широко распространенной у иньцев: для нижнего правого моляра доля пятибугорковых форм достигала 83 %, а для нижнего левого — 86 % (у европеоидов почти все вторые моляры на нижних челюстях имеют только, четыре бугорка).

Таким образом, изучение зубной системы иньцев дает дополнительные аргументы в пользу вывода о непосредственной преемственности неолитического, иньского и современного населения Северного Китая.

Чем же можно объяснить, с одной стороны, очевидную расовую неоднородность краниологической серии из Сибэйгана, с другой — принадлежность черепов из пекинской коллекции к одному и тому же антропологическому типу? Для ответа на этот вопрос необходимо выяснить характер захоронений, из которых были извлечены соответствующие костные остатки.

На территории могильника в Сибэйгане площадью менее 20 тыс. кв. м было раскопано около 1 тыс. погребений иньского времени. Совершенно исключительное положение среди них занимают одиннадцать грандиозных усыпальниц, принадлежавших, по всей вероятности, иньским ванам. Три из них расположены в восточной части могильника. Рядом с ними обнаружены ряды небольших могильных ям, в которых были захоронены либо обезглавленные скелеты, либо отделенные от туловища черепа (рис. 24).

Из 398 черепов, изученных Ян Си-мэем, 337 было извлечено из 99 ям западнее усыпальниц № 1129, 1400 и 1443, один череп — из усыпальницы № 1443. При этом 86 ям содержали лишь черепа. Таким образом, примерно 81 % всех иньских черепов, хранящихся в настоящее время на Тайване, принадлежали людям, которые перед захоронением были обезглавлены. Учитывая характер расположения яу с отделенными от туловища черепами, Ян Си-мэй высказывает мнение, что в них погребены пленные, приносившиеся в жертву усопшим иньским ванам [Ян Си-мэй, 236–238].

Этот вывод находится в соответствии с данными надписей на иньских гадательных костях о жертвоприношениях предкам правящего вана. Когда во время похода против какого- либо непокорного племени захватывали военнопленных, гадатель, как правило, задавал вопросы: когда, в каком количестве, каким способом и какому предку их следует принести в жертву? Например: «Принести ли в жертву предкам начиная с покойного вана Шан-цзя цянов, приведенных Шэ и Ча, в день цзя-шэнь?» [Го Мо-жо, 1965, 34, № 81]. Одним из наиболее распространенных способов принесения в жертву было обезглавливание — фа (59): «В следующий день цзя-инь совершить жертвоприношение Шан-цзя, обезглавив пять цянов и одного быка» [Ло Чжэнь-юй, 1916, 21, № 13].

Очень существенно наблюдение, сделанное Ян Си-мэем. В одной и той же яме, где могло быть захоронено от 5 до 32 черепов, зачастую были представлены субъекты одного и того же расового типа [Ян Си-мэй, 257].

Совершенно иной характер имеют иньские захоронения, из которых происходят черепа пекинской коллекции. Это средние и мелкие могилы с трупоположением лицом вверх и типично иньским сопровождающим инвентарем — керамикой, бронзовым оружием и т. д. Вот почему можно полагать, что в этих могилах были погребены собственно иньцы в узком смысле слова. Краниологическая коллекция из Института археологии АН КНР дает, таким образом, представление о физическом типе иньцев, а тайвайьская серия — об антропологическом облике их соседей.

Как те, так и другие принадлежали в массе к восточноазиатской дальневосточной расе тихоокеанских монголоидов, но среди иньцев эти монголоиды, представленные в первую очередь относительно длинноголовым (долихомезокранным) северокитайским типом, составляли абсолютное большинство, в то время как среди соседних популяций, из которых происходят многие сибэйганские черепа, восточные монголоиды присутствовали наряду с северными (континентальными) и южнымии, переходными к австралоидам. Военные походы иньцев за пленными для человеческих жертвоприношений совершались, вероятно, в разных направлениях, но вряд ли достигали территорий, удаленных от Великого города Шан больше, чем на 200–300 км. Восточные монголоиды преобладали, очевидно во всех популяциях бассейна Хуанхэ, но в более северных их группах наряду с ними встречались массивные, низкоголовые континентальные монголоиды, а в более южных и восточных популяциях присутствовали южные низколицые и широконосые монголоиды с австралоидными чертами.

Советский синолог Л. С. Васильев — сторонник гипотезы о западном происхождении древнекитайской культуры — для доказательства расовой смешанности иньцев использует данные об их искусстве. «Обычно центральное место в иньском орнаменте, — пишет этот исследователь, — занимала маска тао-те — изображение монстра с огромными круглыми глазами, мощными разветвленными рогами, изредка также с большим ртом, носом и туловищем зверя, дракона или даже человека. Рядом с ним изображались животные, змеи, драконы, цикады, рыбы, затейливые спирали и зигзаги. Изредка встречались и человеческие лица, обычно выполнявшиеся в строго реалистической манере и убедительно свидетельствующие о том, что иньцам были знакомы различные расовые типы, включая лица с явно выраженными негро-австралоидными и европеоидными признаками» [Васильев Л. С., 1974, 99]. Вероятно, и в этом случае речь идет об отражении расового полиморфизма и генетических связей иньцев с южными монголоидно-австралоидными и северными континентально-монголоидными популяциями, возможно обладавшими некоторыми «американоидными» чертами.