Леонид Васильев - Древний Китай. Том 1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н. э.)

История — чжоуская, т.е. чжоусцами написанная и переинтерпретированная, — поставила шанцам всякое лыко в строку, причем сделано это было сознательно, умело и ловко, так что неудивительно, что каждое слово чжоуских текстов впоследствии воспринималось десятками поколений как нечто естественное, само собой разумеющееся: уж коли последний шанский ван был недобродетелен, так что ж хорошего можно было от него ожидать? В нашем распоряжении нет фактов, которые напрямую могли бы опровергнуть представления, санкционированные трехтысячелетней традицией. Мы можем лишь усомниться в них, как и в самой традиции. Усомниться — и выдвинуть предположение, что на самом деле все было не столь ясно и однозначно, что скорей всего шел обычный для истории процесс ослабления одной политической структуры и усиления на ее периферии другой, соперничавшей с ней и в конечном счете оказавшейся удачливой, преуспевшей в своих намерениях.

Но в том-то и состоит особенность — в некотором смысле принципиальная — историографической традиции и всей политической культуры Китая, что объективный исторический процесс там с некоторых пор, точнее, как раз с завоевания Шан чжоусцами, начал в силу практической для новой власти необходимости переинтерпретироваться с позиций назидательной дидактики, этического детерминанта. Именно эта априорная позиция в конечном счете сильно исказила всю реальную историю, во всяком случае древнюю историю Китая. И не только историю — достаточно напомнить о таких сочинениях, как «Чжоули».

Тем важнее, однако, используя все возможное, попытаться реконструировать реальный исторический процесс. Применительно к раннему, начальному этапу китайской истории сделать это труднее всего. Только успехи археологии, в первую очередь обнаружение гадательных надписей, создали для такого подхода благоприятные условия. И все же многое пока еще остается необъясненным и практически необъяснимым — как то особенно очевидно на примере проблем генезиса аньянского очага цивилизации и государственности. Много легче с последующими этапами китайской истории, хотя и относительно раннечжоуского Китая тоже еще остается достаточно много неясного.

Протогосударство Шан-Инь рухнуло под ударами мощной коалиции соседних племен внешнего пояса вай-фу , возглавлявшейся Чжоу. С самого начала важно подчеркнуть, что чжоусцы к моменту завоевания были уже не просто одним из многих племен, окружавших развитое протогосударство шанцев и переживавших процесс трибализации и формирования политической структуры под его воздействием. Чжоусцы отличались от других именно тем, что у них упомянутый процесс шел особенно быстрыми темпами. Это объективно давало им весомые преимущества перед другими племенами, в том числе и более многочисленными. Почему же чжоусцы сумели обрести такие преимущества, с чего они начинали или, точнее, что известно сегодня о первых шагах Чжоу, о ранней его истории?

Три основных источника представляют сведения о ранней истории Чжоу — песни «Шицзина», исторический труд Сыма Цяня и достижения археологии последних десятилетий. Как то ни покажется странным, но в «Шуцзине» о чжоусцах до Вэнь-вана практически ничего не сказано; лишь несколько строк уделено этой теме и в «Чжушу цзинянь». Тем весомей то немногое, что содержится в «Шицзине» и «Шицзи», не говоря уже о данных археологии.

Классическая историографическая традиция формировалась на базе тех данных, которые зафиксированы прежде всего в «Шицзи». Может показаться весьма парадоксальным то, что те самые чжоусцы, которые столько усилий положили на реконструирование и переинтерпретацию дочжоуской истории Китая (Яо, Шунь, Юй, Ся и Шан), почти совсем не уделяли внимания тому, чтобы в деталях рассказать о первых шагах истории собственной, — это сделал за них ханьский историк Сыма Цянь. Как известно, с его легкой руки в китайской историографической традиции было принято, что после гибели очередной династии специально назначавшиеся чиновники-историографы (иногда большая группа, целая комиссия) писали ее историю. Такой подход стал нормой в империи. А до того был восьмисотлетний период древней истории, когда во главе страны сначала фактически, а затем по большей части формально (в качестве сакрального главы) стояли чжоуские ваны, и вся история писалась с позиций чжоуской концепции историописания и интерпретации истории. И вот им, официальным верхам Чжоу, предыстория чжоусцев, как выясняется, была не нужна.

Вообще-то в этом есть свой смысл. Для чжоуских историографов важно было обосновать переход мандата Неба в руки чжоуских ванов — и именно данному вопросу во всех письменных памятниках, начиная с «Шуцзина», уделено основное внимание. А вот о том, чтобы изложить предания собственного народа о его жизни в предшествовавший период, чжоуские историки мало заботились, быть может, именно потому, что к выработанной ими генеральной концепции исторического процесса («мандат Неба»; этический детерминант дэ ) все это прямого отношения не имело. Важна была чжоуская история с Вэнь-вана, чьи добродетели и действия позволили чжоусцам овладеть желанным мандатом. Как бы то ни было, но факт остается фактом: о чжоусцах до Вэнь-вана подробнее всего сказано у Сыма Цяня, а песни «Шицзина» придают этим сведениям лишь некоторые эпическо-поэтические оттенки, реже — имеется в виду песня «Ци-юэ» — рассказывают об образе жизни чжоусцев той отдаленной эпохи.

Из гл. 4 повествования Сыма Цяня явствует, что первопредком чжоусцев считается некий Ци. Его мать Цзян Юань, жена императора Ку, родила сына не от мужа, а после того, как наступила на след, оставленный в поле ногой великана. Испугавшись сложившейся ситуации, Цзян Юань попыталась было отделаться от родившегося у нее ребенка, но малыша спасали звери и птицы, вследствие чего мать одумалась. Сыну же дала имя Ци (Брошенный).

Подрастая, мальчик полюбил возделывать землю. Узнав об этом, сам великий Яо поручил юноше выполнять функции управителя земледелием, а его преемник Шунь присвоил ему должность-титул Хоу-цзи (букв, «князь-просо»), дал ему земли в Тай и родовое имя Цзи. Должность не перешла к потомкам. Уже при сыне Хоу-цзи Бу Ку она была упразднена, а сам Бу Ку удалился, как сказано в «Шицзи», в земли жунов и ди [16] 1 Термином «жун» чжоуские источники, по некоторым сведениям, обозначали потомков этнической общности цянов времен Шан. Племена ди появились в чжоуских источниках поздно и четко фиксируются лишь применительно к УП в. до н.э. ((подробнее см. [55, с. 175—-187]. , что означает прекращение земледельческой жизни и переход к скотоводству, так как в районе степного пояса к северу и северо-западу от бассейна Хуанхэ только им и можно было заниматься.