Леонид Васильев - Древний Китай. Том 2: Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

Показательно, что в сообщениях хроники, касающихся второй половины периода Чуньцю, правитель царства Цзи именуется уже более низким титулом бо [212, т. V, с. 368, 749], тогда как правители Чэнь и Цай, несмотря на все испытания, выпавшие на их долю, сохранили за собой титулы хоу . Показателен также пример с небольшим княжеством Тэн, правитель которого в хронике устойчиво именуется низким титулом цзы , хотя в начале Чжоу, как на то обратил внимание Д.Легг, он именовался более высоким титулом хоу [212, т. V, с. 303 и 305]. Как видим, титулатура в зависимости от обстоятельств могла изменяться. Однако остается неясным, кто, как, когда и почему изменял титулы. Если опираться на данные Сыма Цяня, то проблема, с одной стороны, проясняется, а с другой — еще больше запутывается.

В самом деле, Сыма Цянь утверждает, что первые правители царства Вэй имели титул бо, тогда как шестому из них ван пожаловал за заслуги титул хоу . После же помощи, оказанной Пин-вану при перемещении его на восток, в Лои, вэйский хоу обрел титул гуна [103, гл. 37; 71, т. V, с. 112]. Но несмотря на это, в хронике «Чуньцю» вэйский правитель обычно, как и циский [115] 10 Согласно Сыма Цяню, с момента создания удела Ци Тай-гуном правители Ци были гунами [103, гл. 32; 71, т. V, с. 39 и сл.] , называется хоу (Вэй-хоу, Ци-хоу). Этим же титулом все время именуются в хронике правители царства Цзинь, исполнявшие, как известно, функции гегемона.

Таким образом, несоответствие, о котором уже было упомянуто, остается непроясненным. Либо титулы и в период Чуньцю не слишком-то много значили, как то было в начале Чжоу, либо в луской хронике им почему-то не придавали должного значения и многое путали, либо Сыма Цянь неизвестно откуда брал свои данные о титулах. Разумеется, формальное неравенство, связанное с титулатурой чжухоу , имело лишь некоторое ритуально-церемониальное значение, не более того. Но как раз ритуальный церемониал в чжоуском Китае всегда ценился очень высоко. Словом, ситуация с титулатурой в период Чуньцю остается неясной. Однако из этого никак не следует, что вся связанная с титулатурой система вообще не играла никакой роли и практически не работала. Как раз напротив, порой она влекла за собой весьма ощутимые следствия, но при этом обычно была тесно связана со многими реальными обстоятельствами, в первую очередь с размерами и силой царств.

В текстах встречаются любопытные рассуждения на эту тему. Когда в 588 г. до н. э. в Лy прибыли одновременно два посла, из Цзинь и из Вэй, для обновления соглашений с Лy, перед луским правителем, уважавшим ритуальный церемониал, встал вопрос, с кем из них вести переговоры сначала. Сложность была в том, что посол из Вэй имел более высокий ранг и по нормам ритуального церемониала имел право на приоритет. В то же время посол из Цзинь представлял царство-гегемон, отказать которому в приоритетном внимании также было недопустимо. Советник, консультировавший в этой связи луского правителя, стал рассуждать так: шан-цин из второразрядного государства соответствует чжун-цину (сановнику второго ранга) из крупного государства, а гиан-цин из малого, т. е. третьеразрядного государства, — ся-цину из крупного. Ныне посол из крупного Цзинь имеет ранг ся-цина , а посол из Вэй — шан-цина . Но по сравнению с Цзинь Вэй не может считаться государством второго разряда — только третьего. Стало быть, по рангу оба посла равны и следует вначале принять Цзинь из уважения к его статусу гегемона [114, 3-й год Чэн-гуна; 212, т. V, с. 351 и 353]. И это при всем том, что формально правители обоих царств были равны, оба имели титул хоу . Следовательно, главным был политический статус царства.

Именно так и никак не иначе следует воспринимать приведенное только что рассуждение луского сановника, хорошо понимавшего, для чего его построения нужны. Разумеется, все его доводы не могут быть приняты за чистую монету. В них немало лукавства и стремления подогнать будто бы существовавшую норму под данный конкретный казус, весьма щекотливый с точки зрения столь уважавшегося в Лy церемониала. Разговоры о чересчур низком статусе Вэй по сравнению с Цзинь звучат совершенно неубедительно, ибо формально правитель Вэй имел достаточно высокий — равный с правителем Цзинь — титул, с чем всегда считались (в перечислениях чжухоу в случае совещаний Вэй всегда занимало место в первой половине перечня), да и в реальной политической структуре чжоуского Китая это царство было явно не третьестепенным. Однако сам факт такого рода беседы, помещенной в текст источника, свидетельствует по меньшей мере о том, что помимо неравенства, связанного с титулатурой чжухоу , существовало и другое, более весомое, восходившее к неравенству фактическому.

Естественно, что это последнее в политической практике периода Чуньцю имело гораздо большее значение. Размеры, населенность и соответственно могущество того или иного владения всегда значили больше, нежели формальная титулатура, — при всем всеобщем уважении к ритуальному церемониалу. Собственно, именно поэтому за титулы никто из владетельных правителей не боролся, практически никто не апеллировал к вану с просьбой даровать более высокий — во всяком случае, в богатых деталями и красочными подробностями текстах (если не принимать во внимание претензии чуского правителя) нет ни слова об этом. Чжухоу обычно стремились к увеличению владения за счет освоения соседних пустующих либо полупустующих территорий, а также за счет завоеваний и аннексии соседей [116] 11 Имеется в виду Китай в рамках Чжунго; вне Чжунго этот процесс шел все время и далеко не всегда был даже заметен тем, кто в Чжунго следил за политическими переменами и фиксировал это в текстах. . Сильным это удавалось. Слабые, естественно, от этого страдали, а иногда и вовсе погибали.

Итак, за титулами чжухоу не гнались. Они были для этого слишком сильны и независимы, по крайней мере де-факто. Впрочем, следует специально подчеркнуть, что, несмотря на огромную степень политической независимости, которой обладали могущественные царства, как в пределах Чжунго, так и вне их, — даже несмотря на притязания кое-кого из них, прежде всего Чу, не только на статус гегемона, но и на прерогативы и символы власти (треножники), т. е. на престол чжоуского вана, — абсолютно все чжухоу в конечном счете признавали себя вассалами вана. Всерьез они временами оспаривали лишь свою вассальную зависимость от гегемонов. Ситуацию в целом можно было бы охарактеризовать примерно так: вассалами чжоуского вана были и признавали себя все в Поднебесной, а вассалами гегемона в основном те, кто находился в пределах Чжунго, да и то не абсолютно все и не всегда, — вспомним о царстве Чжэн, временами находившемся под политическим давлением Чу и вынужденно выступавшем против гегемона Цзинь.