Леонид Васильев - Древний Китай. Том 2: Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

По вопросу, как и когда приносились жертвы шэ , существует большая разноголосица. В трактате Сыма Цяня утверждается, что это происходило в день летнего солнцестояния [71, т. IV, с. 154]. В царстве Ци в 671 г. до н. э. оно было летом, вместе с парадом военных сил. Однако из многочисленных песен «Шицзина» явствует, что праздники с жертвами на алтарях шэ-цзи проводились осенью, когда был уже собран урожай. В то же время торжественное жертвоприношение на сакральном поле правителя, тоже имевшее отношение к культу земли шэ , всегда оказывалось связано с весной, с пробуждением земли. Вполне возможно, что на различных алтарях (вспомним, что, по классификации «Лицзи», они были трех разрядов — алтари территории царства, личные царско-княжеские алтари и алтари народные) обычные жертвы приносились в разное время, а экстраординарные (на алтарях царств) — по мере надобности. Но точного и одинакового для всех срока принесения жертвы на алтарях шэ , видимо, не было.

По словам Сыма Цяня, жертвы на алтаре шэ именовались термином шань [71, т. IV, с. 153 и сл.]. Но судя по другим источникам, могли использоваться и иные термины. Согласно данным гл. 23 «Лицзи», жертвы Земле закапывались — в отличие от жертв Небу, которые сжигались [93, т. 25, с. 1906; 213, т. 2, с. 202–203]. Однако нет уверенности в том, что всегда было именно так. Во всяком случае, в походе жертвенное мясо животного, принесенного в жертву на алтаре шэ , подносилось военачальнику и его воинам. Нужно полагать, что мяса при этом требовалось достаточно много. Что касается жертв фэн , приносимых Небу, то, по словам Сыма Цяня, они совершались скрытно от обычных людей, которые об этом ничего не знали [71, т. IV, с. 159].

Жертвы на алтаре шэ и вообще Земле, территории приносились в день, начинавшийся с циклического знака цзя , причем алтарь (в «Лицзи» имеется в виду да-шэ , но фактически речь идет обо всех го-шэ ) всегда был на открытом месте и находился под постоянным воздействием ветра, дождя и прочих природных явлений. Считалось, что непосредственное взаимодействие Неба и Земли было непременным условием благосостояния алтаря как символа государственности. И именно по этой причине алтарь шэ переставшего существовать государства покрывался, как о том упоминалось выше, крышей — он не должен был воспринимать теплоту и ясность Неба [93, т. 22, с. 1169; 213, т. 2, с. 424–425].

Согласно «Лицзи» (гл. 6 «Юэ лин»), во втором месяце весны выбирался — надо полагать, с помощью гаданий — день, подходящий для жертвоприношений на деревенских шэ [93, т. 21, с. 709; 213, т. 1, с. 259]. В «Го юе» тоже сообщается о том, что раз в году простой народ устанавливает подходящий день для жертвоприношений. Но здесь идет речь об осени и о жертвоприношении сразу всем духам [85, с. 206; 29, с. 262]. О шэ конкретно не упомянуто, хотя из контекста можно понять, что жертвы приносились прежде всего на деревенском алтаре шэ — других специальных для таких жертв алтарей в деревнях просто не было.

Разъясняя этот обряд, 11-я глава «Лицзи», «Цзяо тэ шэн», сообщает, что некоторым духам главы семей приносят приватные жертвы на открытом месте на своих дворах, тогда как духу шэ — на деревенском алтаре (аналогичная ситуация в городах) [93, т. 22, с. 1169; 213, т. 1, с. 425–426]. Все приносят к этому алтарю свои подношения и совместно благодарят. Вообще же, что касается всех иных (кроме Неба и Земли) духов сил природы, которым было принято приносить регулярные жертвы, то они играли менее существенную роль в жизни общества. В частности, принесение им жертв нередко объединялось— во всяком случае, на низшем массовом уровне, — с ежегодным жертвоприношением шэ и происходило, видимо, одновременно. Впрочем, едва ли это было жесткой нормой.

Из трактата Сыма Цяня явствует, что различные правители чжоуского Китая время от времени возводили специальные жертвенники, на которых они приносили жертвы легендарным императорам, что Цинь Ши-хуан, создав империю, возобновил такие жертвы, включая жертвоприношения Солнцу, Луне, духам времен года, сил инь и ян , войны и др. [103, гл. 28; 71, т. IV, с. 155–160]. В «Го юе» есть разъяснение, что в древности правители приносили жертвы Небу и Земле, а также духам трех светил (Солнцу, Луне и Звездам), гор и рек в пределах своей территории. При этом существовала иерархически организованная периодичность обрядов: сын Неба каждый день приносил жертвы цзи , ежемесячно — сян , каждый сезон — жертвы лэй и ежегодно— сы , остальные правители — те же жертвы, кроме ежедневных, цины и дафу — только сезонные и годовые, а ши простые люди — лишь ежегодные [85, с. 206; 29, с. 262]. Имелись в виду жертвы сразу всем духам на деревенских и городских алтарях чжи-шэ ( шэ, шу-шэ ).

Впрочем, судя по данным Сыма Цяня, все было не так просто. Наряду с одним всеобщим жертвоприношением духам существовали и особо оформлялись некоторые важные и общезначимые, как, например, жертвоприношение духу Хуанхэ, Хэ-бо. Как известно, конец этим ежегодным кровавым празднествам в честь Хэ-бо был положен только чиновником Си Мэнь-бао на рубеже IV–III вв. до н. э. [103, гл. 126, с. 1159].

Ежегодные массовые жертвоприношения духам на низовом уровне обычно выливались в большой праздник. К нему тщательно готовились, люди встречались и активно общались, что способствовало упрочению социальных связей и дружеских взаимоотношений, укреплению семейно-кланового единства родственников. В источниках упомянуто и о том, что жертвоприношение как ритуальное действо приучает народ к почтительности, сдержанности и смирению по отношению к духам и соответственно к укреплению добродетели. Говорилось также о том, что, готовясь к обряду, все, начиная с сына Неба и его жены, собственноручно изготовляли жертвенные одежды и заботились о высоком качестве приносимых в жертву изделий, не говоря уже о предназначенных для заклания животных. Тем более все это соблюдалось и при жертвоприношениях в честь высокопочитаемых предков.

Культ предков, особенно обожествленных предков правителя, символизировавшего собой коллектив, был основой религиозных представлений и верований еще в шанское время, о чем уже шла речь в первом томе. Говорилось и о культе предков и тесно связанных с ним нормах семейно-клановых взаимоотношений у чжоусцев в начале Чжоу [24, с. 342 и сл.] (см. также [7; 9]). Можно было бы предположить, что нормы культа предков в период Чуньцю не слишком изменились. Как хорошо известно, Конфуций придавал этому культу огромное значение, так что во времена империи, с эпохи Хань, он стал фундаментом всей социально-политической структуры Китая. Однако на деле все было не так просто.